А собаку я возьму себе

– Валентина сказала «да».

Поскольку он застал меня врасплох, я чуть было не брякнула: «Ну и что?» – но вовремя спохватилась, поняв, что речь идет о женитьбе. И сказала единственное, что пришло мне в голову:

– Это же замечательно, Фермин!

Он проскользнул в гостиную и сам занялся бокалами. Потом потрепал Ужастика по загривку и открыл шампанское с ловкостью опытного сомелье. Мы подняли бокалы.

– За ваше счастье! – провозгласила я, не зная, уместен ли такой тост. Он поднес бокал к губам и, не моргнув глазом, единым махом проглотил его содержимое. Затем мы сели, и он стал делиться своими секретами.

– Ей, конечно, тяжело пришлось. Этот тип, ее любовник, не хотел ее отпускать. И давил на нее в эти последние два дня со страшной силой. Он до того дошел, что признался в существовании Валентины своей жене, которую, по его уверениям, собирался бросить. Конечно, в этом тоже был элемент шантажа, направленного против Валентины. Этот негодяй на протяжении многих лет воспринимал ее как свою тайную любовницу, и только, а тут вдруг обещает ей оставить жену и жениться на ней, как только получит развод. Разумеется, на Валентину это не подействовало. «Уже слишком поздно, – сказала она ему. – Ты только зря расстроил свою жену». Как тебе? Здорово она его припечатала, верно?

– Да, хороший ответ.

– В конце концов, похоже, он понял, что ничего не добьется, и теперь оставит ее в покое. Ну, что вы на это скажете, Петра?

– Что тут говорить! Все это очень трогательно.

– Ну а сейчас самое главное. То, из-за чего я, собственно говоря, и позволил себе заявиться к вам среди ночи.

– Не тяните, Фермин, если не хотите довести меня до инфаркта!

– Как только мы поженимся, я подам рапорт об увольнении.

– Уйдете из полиции?

– В досрочную отставку.

Я просто остолбенела.

– Вы хорошо подумали, Фермин?

– Смотрите: если объединить сбережения Валентины с моими, то получится достаточная сумма для того, чтобы купить земельный участок за городом и построить там дом и собачник, о чем она всегда мечтала. И в этом нет ничего невероятного – вот вам преимущества семейной жизни. Мы вдвоем сможем спокойно заняться разведением собак и притом будем постоянно жить на природе. Вы представляете меня в роли фермера – воспитателя зверюшек?

– Не знаю, Фермин. Вы действительно все хорошо обдумали? Уйти из полиции, круто поменять род деятельности в таком возрасте… Для Валентины это исполнение мечты всей жизни, но для вас…

Он сразу посерьезнел и пристально посмотрел на меня.

– Я устал, Петра, вправду устал. Вы пришли в полицию, потому что нуждались в перемене; будучи адвокатом, вы могли заняться чем угодно. Я же поступил на службу совсем молоденьким и только потому, что должен был зарабатывать себе на хлеб. Вся моя жизнь прошла на улице… Скажите, пристало ли мне в моем возрасте гоняться за какими-то воришками, похищающими собак?

– Думаю, вы имеете полное право выбирать.

– Впервые в жизни я по-настоящему выбираю, причем самое важное: жену и работу. Поверьте, я чувствую себя королем.

– Желаю вам всяческого счастья. Недолго же послужила вам ваша холостяцкая квартирка!

– Но она очень пригодилась. Обеспечила мне свободу и личную жизнь. И все это благодаря вам.

– За это налейте мне еще шампанского!

Мы потом еще долго пили и смеялись. Таким довольным я Гарсона никогда не видела. Конечно же я буду скучать по нему, вспоминая его преданность, его волчий аппетит, его объемистое и такое смешное брюшко. Все-таки я его недооценила, не такой уж он незрелый, каким казался, – он сумел отыскать то, что хотел.

Гарсон ушел от меня под хмельком, радостный и важный, словно маршал. Помнил ли он сейчас про Анхелу? Конечно же нет. Счастливая любовь служит прививкой от тяжелых воспоминаний. Ты уже не один – вот что ценно. Я села, погладила по голове Ужастика, заснувшего рядом со своей фальшивой костью. Сняла трубку и позвонила Хуану. Мне было наплевать на то, что я его разбужу. Он перепугался:

– Петра! Что случилось?

– Ничего, просто хотела узнать, как ты там.

После небольшой паузы к нему вернулся дар речи, и он ласково произнес:

– Все в порядке, милая, все в порядке.

Я-то надеялась, что мой звонок станет для него признаком обнадеживающих изменений в моей личности.

Мой сон в эту ночь, а вернее, в тот отрезок, что еще оставался от ночи, был таким крепким, что, несмотря на свою краткость, помог восстановить силы. Я проснулась в бодром настроении и сразу же отправилась под душ. Когда я уже вытиралась, из гостиной донесся звонок. Если бы он зазвонил на пять минут раньше, было бы хуже, подумала я. И заторопилась – столь ранний звонок мог быть только с работы. Так оно и оказалось, я сразу узнала характерный галисийский выговор Хулио Домингеса, молодого полицейского, недавно переведенного в Барселону.

– Сеньора инспектор, я звоню вам по распоряжению инспектора Санчеса.

– Слушаю вас, говорите.

– Обнаружена мертвая женщина.

– Так, и что дальше?

– Дело в том, что инспектор Санчес сказал, что у женщины, у мертвой женщины, на шее висел медальон или что-то вроде этого с портретом младшего инспектора Гарсона.