А в мечтах ты моя

Семен чуть приподнялся. Подтянулся на локтях, надеясь, что в вертикальном положении ему станет легче дышать. Растер ноющую грудь.

– Что-то случилось?

– Нет. Я пойду попить. – Краснов поцеловал Дуню в макушку, вдохнул ее нежный аромат и лишь потом встал. – Тебе принести?

– Угу.

Прежде чем уйти, Семен бросил на Дуню еще один взгляд. А ведь он не соврал – Дуня почти не изменилась. Все такая же девочка. Кожа изумительная, светящаяся, как наливное яблочко. Пухлые губы, прозрачные глаза в обрамлении рыжих ресниц, трогательная россыпь веснушек чуть ниже ключиц, сейчас наполовину прикрытая простыней, потому что Дуня осталась все такой же застенчивой, чистой и неиспорченной. Такой неиспорченной, что ее дьявольски захотелось… не испортить, нет. Скорей, испытать. Краснов чуть дернул простыню.

– Эй! – смутилась Дуня. Он уставился на нее, как зачарованный, в тот же миг пожалев о том, что сделал, потому что… В общем, то, что затевалось как испытание для нее, обернулось не абы каким испытанием собственной воли. Ему просто безумно захотелось повторения. И скрыть это, по понятным причинам, было нельзя. Дуня закусила губу, залипнув на, так сказать, наглядном свидетельстве…

– Ну, я пойду.

– Ага…

И ведь она так и не отвела взгляда. С губ Краснова слетел то ли стон, то ли короткий смешок. Он крутанулся на пятках и пошел вниз. Уже в кухне прислонился лбом к прохладному металлу холодильника и дал себе команду остыть. Эмоций было слишком много. Ему нужно было как-то сладить с уже имеющимися. А новые потом уж дозировать. Чтобы сохранить способность мыслить ясно. И какой-никакой контроль. Он и так здорово рисковал, увозя Дуню. Черт его знает, что бы он делал, если бы она не сдалась.

И что он будет делать, если ее уступка не даст результата, на который он очень рассчитывает.

Семен сделал глубокий вдох. Достал из холодильника бутылку газировки и с жадностью осушил едва ли не половину. Не помогло. Тогда он сунул голову под кран.

– Что ты делаешь? – раздался удивленный голос, а следом перед его носом возникла тонкая рука – Дуня протянула ему полотенце.

– Решил освежиться.

– И как?

– Нормально.

Забыв о том, что обещал принести ей попить, Краснов обхватил Дунино запястье и, потянув ее на себя, с жадностью уткнулся лицом в её завившиеся в крупные локоны волосы. С его мокрой головы ручьями стекала ледяная вода – полотенцем он так и не воспользовался, Дуня ежилась, но, кажется, и не думала отстраняться, будто чувствовала ту же нужду, что и он. Или, может быть, страх.

И ведь он никогда и никого ни о чем не просил. Если только мать уговаривал, чтобы та прекратила себя разрушать, водить в дом мужиков, из-за которых у него не было ни детства, ни какой бы то ни было нормальной юности. А тут в который раз повторил:

– Дай нам шанс. Пожалуйста, Дуня… Дай мне шанс. Не уезжай. Ты ни о чем не пожалеешь. Я слово тебе даю. Ну? Что ты молчишь? Скажи…

– Я ведь здесь. С тобой. Так? – шепнула она, водя ладонями вверх по его рукам. Это было не то, что он хотел от нее услышать. Это не было безапелляционным «да». И, черт его дери, Краснов это понимал. Поэтому со стоном отчаяния он снова на нее набросился. Надеясь и веря, что сможет хоть так ее переубедить. Потому что иначе… А зачем тогда все вообще?

Уснул после тревожным, беспокойным сном.

– Эй! Красавчик, вставай. Не то проспишь все самое интересное.

– Это что же?

– Рассвет! Я, между прочим, приготовила завтрак.

Это было чудесно. Буквально сцена из его грез. Которые, как он все сильнее того боялся, были несбыточными.

– Врешь. Ты не умеешь готовить.

– В нарезке бутербродов мне нет равных! – показательно обиделась Дуня. Что-то стукнуло. Краснов открыл один глаз – оказалось, его девочка опустила поднос с завтраком на тумбочку. Это было их первое утро вместе…

– Ну? – Дуня вызывающе вздернула рыжую бровь. И подперла бока кулаками, став похожей на сварливую женушку. Прям, как он мечтал. Еще одна сцена, не испортить которую можно, лишь перестав думать о будущем. Задвинув подальше невеселые мысли, Семен улыбнулся, подыгрывая хитрой лисе.

– Что ну? Я еще не попробовал.

– Так пробуй!

Явно испытывая ее терпение, Семен потянулся к кружке, отпил вкусный обжигающе горячий кофе, варила тот машина, так что испортить напиток было нельзя, и потянулся к бутерброду.

– Это что такое зеленое?

– Авокадо.

– Какая-то девчачья еда?

– Ты сам его купил! Так что не пытайся меня убедить, будто не знаешь, что это такое. – Дуня закатила глаза.

– Наверное, взял по ошибке, – не сдавался Краснов, откусывая добрую половину бутика сразу.

Авокадо в сочетании с хрустящим хлебом, слабосоленой семгой и яйцом-пашот – действительно вкусное блюдо.

– Ну?! – повторила Дуня.

– Вкусно. Но, Дунь, мне таких, чтобы наесться, надо штук пять.

– Серьезно? Ты и вправду обжора.

– Нет. Просто ты выпила из меня все соки. Подумать только, а с виду – сама невинность.

– Последний раз был незащищенный, – вмиг помрачнев, напомнила Дуня.