А в мечтах ты моя

Нет… Этого просто не могло случиться. Теперь, когда они снова встретились, когда поняли… да-да, поняли, что просто обязаны быть вместе, что, может, только для этого они рождены, что весь их жизненный путь – путь навстречу, вновь потерять друг друга?

– Нет… Господи, пожалуйста. Если ты нас снова свел… Пожалуйста, не забирай его.

Дуня плакала и не чувствовала этого, будто загипнотизированная разворачивающейся перед ее глазами драмой. Она не могла пошевелиться, не могла бежать, хотя это вряд ли бы ей помогло. Она просто стояла, да. И молилась, может быть, впервые в жизни.

На ее глазах два снежных потока встретились. Снег вспенился, вверх поднялись снопы сверкающих искр. И замерли. Гул, вызванный движением снежных масс, резко оборвался. Внезапно наступившая тишина обрушилась на уши. В них шумело, как под толщей воды. И ритм этому шуму задавал оглушительный грохот сердца.

Как она отмерла, как нашла его… Дуня не помнила. Опустилась рядом на колени. Зубами сдернула перчатку. Коснулась горла.

– Пожалуйста-пожалуйста, господи. Не забирай его у меня. Я больше никогда, ничего у тебя не попрошу. Только не забирай. Я люблю его… Я же так сильно его люблю. – Голос срывался, в горле премерзко булькало. Слезы душили и размывали, туманили картинку перед глазами.

– Я уж думал, что никогда не услышу этих слов. Так бы и сказала, что мне надо сделать, чтобы… – Договорить Краснов не смог, потому как Дуня, осознав, что он жив-здоров, схватила его за грудки и с непонятно откуда взявшейся в таком хрупком теле силой встряхнула.

– Ты жив!

– Ну, конечно. Что мне будет?

– Господи! Ты жив, жив… – шептала она, целуя его руки и те местечки, целовать которые не мешал шлем на его голове.

– Не надо, ну что ты… Дуня, милая… Прекращай, нам нужно выбираться отсюда.

– Прости, что я тебя не послушала. Прости, что пристала к тебе с этими лыжами… Это я во всем виновата!

Ужас сменился сокрушающим чувством вины.

Семен приподнялся на локте, дернул застежку шлема, стащил тот с головы и настороженно осмотрелся.

– Нет. Виноват тот, кто выпустил залп.

– Наверное, здесь тоже ведут работы противолавинные службы. Я, кажется, даже видела вчера их сотрудника, – шмыгнула носом. Дуне все еще не верилось, что они спасены. Облегчение разливалось внутри горячим потоком, выталкивающим на поверхность кожи мурашек.

– Где видела? – напрягся Краснов, осторожно растирая руками ее одеревеневшую спину.

– У нас во дворе.

– Ты уверена?

– Не знаю. Я была слишком расстроена. А что…

– Здесь не работают противолавинные службы. Дерьмо. Нужно отсюда поскорее выбираться.

Краснов еще раз внимательно осмотрелся, сканируя взглядом пространство. Отсекая страх, Дуня задумчиво закусила губу. Ей и в голову не могло прийти, что кто-то мог действовать намеренно. Поэтому, поразмыслив, она заметила:

– Наверное, это были какие-то охотники. Ну, или подвыпившие туристы. Знаешь, из тех, что палят в воздух на радостях.

Семен переубеждать ее не стал.

– Тогда нам тем более нельзя тут рассиживаться. Пойдем.

Дуня не спорила. Она уже начала замерзать, да и после произошедшего у нее не было никакого желания здесь оставаться. Ее охватила такая слабость, что даже ноги передвигались с трудом. В домик Дуня вернулась едва живая.

– Собирайся, – скомандовал Краснов. Дуня удивленно моргнула, поражаясь тому, как поменялся его голос. И даже пластика изменилась, приобретя какую-то странную звериную хищность.

– Прямо сейчас? Мы же хотели остаться до завтра?

Семен, который принялся складывать их вещи в сумку, замер. Поднял холодный недоумевающий взгляд. Будто он, что-то для себя решив, настолько сосредоточился на поставленной перед собой задачей, что не считал в принципе возможным её обсуждение. Это позволило ей очень много о нем понять. До того, как он, взяв себя в руки, на мгновение вновь выключил свой суперрежим.

– Боюсь, нам придется пересмотреть наши планы. Пока я не знаю, что произошло, оставаться здесь небезопасно.

И вот тут до нее окончательно дошло… Дуня сглотнула и, поежившись, обхватила себя ладонями.

– Ты полагаешь, что это кто-то сделал специально?

– Я не знаю этого. Но лучше перестраховаться, – понимая, что она здорово напугана, Краснов бросил сборы и, подойдя вплотную к ней, ласково коснулся щеки: – Я не могу тобой рисковать, даже если вероятность этого минимальна. Понимаешь?

– Д-да. Но постой… Кому это нужно? Это может быть как-то связанно с твоей работой, да? Ты кому-то перешел дорогу?

Краснов не торопился с ответом. И лишь сильней сжимал челюсти.

– Как я уже сказал, пока рано о чем-то судить.

Да, но он и не отмел ее предположение, а значит, кто-то и впрямь мог желать ему смерти. Еще бы. Учитывая то, чем Семен занимался. Схлынувший только-только ужас вернулся. Дуня прижалась к его шее широко открытым ртом. Дыша им. Заглушая свою панику, но все равно задыхаясь.

– Ну, все-все, девочка моя. Все же хорошо.

– Да, но…

– Но что?

– Мне теперь все время придется о тебе волноваться?

Семен отстранился, так чтобы получить возможность заглянуть ей в глаза. Выискивая в них что-то одному ему ведомое.

– Это означает, что твой ответ «да»?