А волки здесь тихие

Я изворачивалась, прыгала на деревья, скользила по земле, обманывая противника, и кидалась словно бешеная, и рвала зубами все, что попадалось под руку, различая своих ребят только по запаху.

Внезапно моя спина взорвалась болью, пригвоздив тело к земле.

Говорят, что боль и страх всегда приходят вместе, ведь имеют общую цель-сохранение жизни. Боль сигнализирует об опасности, что с самим телом что-то происходит, а страх заставляет реагировать действиями, которое будет лучшим в данной ситуации и возможностью сохранить жизнь. Но сейчас страха не было, поэтому не смогла вовремя среагировать, наверно я слишком глубоко спрятала свой страх, поэтому просто оцепенела, пережидая волну острой боли, и чуть не поплатилась за этой своей жизнью.

Мой противник уже приближался ко мне, оскалив пасть. А я глотала свою боль, смотря на приближающуюся смерть, без страха, без сожаления. Только одна мысль мелькнула в голове- главное чтобы быстро…

И когда до меня оставался один прыжок, последний прыжок для меня, который он уже завершал, внезапно его тело кувыркнулось прямо в воздухе. Жан на лету вцепился в его шею, вырвав клок плоти, приговаривая противника к медленной смерти от кровопотери. Жан подошел ко мне, ткнулся мордой в бок, аккуратно отталкивая меня от места действия. К тому времени боль почему-то уже отступила, оставляя на спине тупые тянущие ощущения. Я благодарно лизнула Жана в нос, тряхнула головой, скидывая оцепенение, переступила лапами, чтобы почувствовать тело и снова кинулась к ребятам.

Это была ночь гипнотического и чарующего танца смерти и жизни, которые отвоёвывали каждую душу себе, словно в шахматной игре. И кто в ней выиграет- не знала ни одна из сторон.

Я не знаю, сколько это длилось, но начинало светать. И в свете предрассветной мглы, я увидела, как повалили Максимилиана, который только и успевал закрываться от когтей своего смертельного соперника. Его тело рвали безжалостно, вспарывая старые шрамы, которые буквально лопались под натиском мощных лап.

Я невольно завыла, увидев это, и помчалась на выручку, но была откинута телом Жана, который уже мчался наперерез мне. Но разве я могла спокойно стоять и смотреть? Я вскочила и снова ринулась вперед. Вдвоем с Жаном мы прикончили волка, отодрав его от бездыханного Макса.

Моя душа плакала, когда я смотрела на него, но пока не могла себе позволить даже отвлечься, пока не решится исход этого дела. Шум грызни, рычания и визга постепенно стихал, на земле остались лежать и трупы и живые, у которых не было сил подняться.

Мы смогли, мы выстояли – билось в моей голове, но радости я не испытывала, была только смертельную усталость.

Мой любимый дядя покинул нас в эту ночь. Дан и Дэн на руках вынесли его истерзанное тело, и если было бы можно, то я бы кинулась на землю и каталась и выла от горя. Еще одна потеря, еще один шрам в сердце.

Я сглотнула густую слюну, беря себя в руки, затолкала слезы поглубже, ведь дяде уже не помочь. Бухнулась рядом с Максимилианом, судорожно шаря взглядом по его телу. Дышит, но без сознания.

– Макс, миленький, держись – горло сжалось от горестного спазма.

– Не бросай меня. Ты обещал.

Спокойно, без истерики!!! Его в дом нужно перенести. Я обернулась, чтобы попросить помощи, но у кого? Целых и невредимых здесь не было, а самой мне ни за что не поднять его. Жан, качаясь от усталости и ран, обернулся в волка и подставил свою спину.

– Спасибо – выдохнула я, затаскивая Макса на его спину.

Птицы еще только просыпались, а мой дом уже был заполнен ранеными. Я была растеряна, но не смогла позволить себе расслабиться, а только окинула взглядом ребят и пошла в лабораторию.

– Мальчики, кто еще в состоянии ходить, наносите это средство на раны, но только в волчьем обличии. И экономно, пожалуйста, чтобы всем хватило.

А сама наклонилась к Максу. Если сказать проще, то он умирал. Он только раз смог приоткрыть глаза, когда я задела его спину, разомкнул уста и прошептал

– Оставь. Я ухожу.

Вот тут моя выдержка дала трещину. Я заревела, вцепившись в него.

– Не смей уходить, Макс! Не смей! Ты обещал мне!

Родне-е-енький, прошу тебя, борись. Пожалуйста, ради нас всех, борись – я уткнулась лбом в его руки, судорожно трясясь от горестных всхлипываний, пока мне на плечо не легла рука Жана.

– Да, да. Ты прав. Он еще не умер, а я уже оплакиваю.

Я быстро вытерла слезы.

– Я не дам тебе умереть, Макс. А если ты все-таки умрешь, то я тебя верну с того света, и сама прибью. Выдумал мне – во мне просыпалась какая-то новая решительность. Я знала, что сделаю все, чтобы он выжил.

– Дети – внезапно остановилась я.

– У кого есть телефон?

Я быстро набрала номер и отправила сообщение

– Можете выходить. Все закончилось.

Побежала в лабораторию, с надеждой, что мама была запасливой. Я быстро распахивала дверцы шкафов, смахивала все на пол, пока не осталось ни одного целого шкафа. Но я нашла нитки.