А волки здесь тихие

Часть маминого лекарства Жан ввел Максу в вену, часть я практически полностью обмазала тело. Но детей все еще не было. Я начала волноваться еще и за них. Что могло случиться? Позвонить? Но номер им не знакомый, а я запретила отвечать на незнакомый номер. Может, голос мой не узнали? Я снова отправила голосовое сообщение

– Ларита, Маркор, это действительно я, выходите. Контрольные слова, что это действительно я- Соломоныч, балет, ракушка, Камбоджа, пение. Лара, мне нужна твоя помощь, Макс умирает.

И буквально через пять минут дети осторожно заглянули в комнату, а я мысленно похвалила их. Глаза у Маркора были широко открыты, он немигающим взглядом посмотрел на присутствующих. Страшно, я понимаю, это картина не для детской психики. Но мне нужно было хоть как привести их в чувство, поэтому я распахнула им руки.

– Вот и свиделись.

И мои родные кинулись в мои объятия. Я еле сдержалась, чтобы не закричать от боли, когда их руки задели раны на спине, сжала зубы и крепко зажмурилась. А когда открыла глаза, на меня смотрел нахмурившийся Жан, но я покачала головой, запрещая ему говорить. Потом, сначала Максимилиан.

– Макс – сдавленным голосом прошептала Ларита и медленно подошла.

Окровавленный Максимилиан все еще лежал без сознания. Сестра осторожно дотронулась до него рукой, а потом провела по его шерсти ладонью и поднесла окровавленную руку к своему лицу. Некоторое время, не двигаясь, смотрела на нее, а потом медленно подняла на меня глаза, полные ужаса.

– Лара, он еще жив. Но время идет, родная моя, мы можем опоздать. Поэтому бери нитки и начинаем шить.

А чтобы не делать это в полной тишине, я начала говорить

– Маркор, сходи на кухню и притащи все, что найдешь съедобного.

– Ребят, кто уже может ходить, нужно обойти территорию. Посмотрите, что с вашим домом, ну и на предмет безопасности оцените обстановку. А то от этих тварей можно ожидать всё, что угодно.

Хотя кому я говорила? Их осталась ровно половина. Но ведь смогли! Выгрызли!!!

К нам, хромая подошел Дэн.

– Мы пойдем, Мар. Отца нужно в последний путь проводить – тихо сказал он.

Внезапно все мои запрятанные внутрь чувства хлынули наружу слезным потоком, едва я вспомнила гибель дяди.

– Нет, Дэнзер. Мы похороним дядю рядом с папой. Пусть хоть там они будут вместе. Это моя благодарность ему за все эти годы. За его.. – горло сжалось от спазмов

– …любовь

Я вытерла слезы об рукав

– И вы оставайтесь. Места много, и всем нам спокойнее будет – я шмыгнула носом

Ларита все это время молча шила, роняя на Максимилиана крупные слезы.

Ничего-ничего, мы все переживем. Мы сможем, мы уже смогли. Сегодня ночью мы сами себе доказали, что многое можем, а ведь никто в это не верил. А может кто-то верил и именно поэтому мы все еще живы?

Макс застонал и продрал глаза.

– За-а-аррра-а-аза-а-а – прошептал он.

Лара вскрикнула и кинулась к его лицу. Ага, дошивать кто будет?

– Я же сказал, оста-а-авить меня. Уйти не дала, зара-а-аза – выдохнул Максимилиан.

– И не дам! Обещание давал? Давал! Вот и выполняй. А то взяли моду уходить – я снова вытерла слезы.

– Вот тебе крестик, вот тебе нолик – я сделала последний шов, отрезала нить и облокотилась на руки, чтобы встать, но не смогла. Тело будто не слушалось меня, да и раны на спине заныли. Я выдохнула, собираясь с силами, но почувствовала на плечах руки Жана. Он подхватил меня, поднял и прижал к себе, чтобы я не упала.

– Постой немного – и обнажил мою спину.

Лара испуганно вскрикнула и прижала руки к губам. На ее возглас прибежал Маркор и уставился на меня.

– Ничего страшного, родной, заживет – смогла улыбнуться я губами.

Жан отрицательно покачал головой.

– Нужно шить, Мара.

Блин. Может не сейчас? Сейчас у меня нет сил, ни физических, ни эмоциональных.

Но Жан уже командовал

– Ларита, приступай. Мара, ложись.

– Нет. Если лягу, то уже не поднимусь. Правда.

– Хорошо – согласился он.

– Тогда обхвати меня руками, будем стоя шить.

И повернул меня к себе лицом, подхватил меня за подмышки и прижал к себе, так что мне осталось только обнять его за шею и уткнуться в его грудь. Каждый раз, когда боль была сильной, и я сжимала зубы до скрежета, чтобы не заорать, Жан еще крепче прижимал меня к себе, словно забирая часть боли на себя.

И мне оставалось только вдыхать запах его кожи, будоражащий воображение, не смотря на сложившуюся ситуацию.

Когда Ларита сказала, что закончила, мы еще продолжали стоять прижавшись. Если честно, то я бы могла вот так простоять и до вечера. А что? Я ведь практически вишу на его шее, так что будет не сложно.

Но только теперь заметила, что Жан уткнулся носом в мои волосы и вдыхает мой запах. Мне было уютно и безопасно в его объятиях, и отпускать руки совершенно не хотелось. И даже показалось, что время растянулось в бесконечность, но этой бесконечности показалось очень мало.

До моего сознания донеслось покряхтывание Максимилиана, и я нехотя оторвалась от шеи Жана и посмотрела на Макса.

Ты посмотри, какая зараза, а! Сил нет, чтобы жить, а сам положил голову на ладонь и лыбится.

– Хм

– Что хм? Ты вроде помирать собрался? Вот и помирай себе на здоровье – огрызнулась я.