А жить, братишки, будет можно! (СИ)

- Не нужно. Если я и смогу заснуть, то прикорну прямо здесь, - она посмотрела мужу в глаза. - А вы езжайте.

Сухоруков согласно кивнул.

- Хорошо. Я переоденусь, заберу все нужные мне бумаги и завтра вернусь в Москву.

Спохватившись, Татьяна Ивановна добавила:

- И позвони, пожалуйста, в мою больницу. Предупреди их, чтобы в выходные они меня не искали…

…Татьяна Ивановна осталась одна. Она сидела на диване, не отрывая взгляда от двери реанимационной палаты. Настенные часы в коридоре показывали половину двенадцатого. Глаза Сухоруковой начали слипаться…

…Татьяна Ивановна стояла на платформе железнодорожного вокзала. Прибывающий пассажирский поезд замедлял ход. В окне одного из проплывающих мимо нее вагонов Сухорукова увидела Александра в форме курсанта Рязанского училища ВДВ. Заметив на перроне встречающую его маму, он улыбнулся и радостно замахал руками. Татьяна Ивановна помахала сыну в ответ и двинулась следом за тормозящим вагоном.

Поезд вдруг стал снова быстро набирать ход. Сухорукова уже не шла, а бежала за вагоном, в окне которого маячил сын. Татьяна Ивановна начала отставать от вагона…Неожиданно земля между ней и поездом вспыхнула. Пламя охватило вагон, заслоняя собой сына. Его испуганное лицо мелькнуло в огне. Воздев руки к небу, Сухорукова испуганно и громко крикнула: «Саша!!!»…

- Татьяна Ивановна, - донесся откуда-то сбоку нежный женский голос…

…Сухорукова вздрогнула, проснулась и открыла глаза. Она повернула голову на голос и изумленно вскинула брови.

Рядом с ней на диване сидела Ирина, которая, сочувственно глядела на Татьяну Ивановну.

Сухорукова всплеснула руками.

- Ира? Откуда?

- Приехала из Тулы, последней электричкой, - Ирина виновато улыбнулась. - Я не хотела Вас будить, но Вы так громко кричали.

- Как ты узнала, где я?

- Я была у Павла. А ваши медсестры сказали мне, что у Вас… Случилась беда, - помедлив, Ирина спросила. - Ваш сын ранен?

Сухорукова тяжело вздохнула.

- Очень сильно обгорел.

Она бросила взгляд на настенные часы, стрелки которых показывали уже первый час ночи, и с жалостью посмотрела на Ирину.

- Господи, ты поехала неизвестно куда, одна, ночью…

- Татьяна Ивановна, Если бы не Вы, мой брат бы не жил, - сказала Ирина. - И то, что я здесь – это самое меньшее, чем я могу Вас отблагодарить. Вам нужно, чтобы сейчас кто-то был рядом. И я буду – столько, сколько нужно.

С нежностью и благодарностью в голосе растроганная Сухорукова произнесла:

- Девочка моя…

Она обняла Ирину.

- Как ты сюда прошла? Кто тебя пустил?

- Там, в будке, у ворот, сидит дежурный. Я не разбираюсь в званиях…У него на погонах по две звездочки, - Ирина показала их расположение пальцами на своем плече. – Вот так.

- Прапорщик, - подсказала Сухорукова.

- Он сказал, не положено, - продолжала Ирина. - Тем более, ночью. А когда я ему все выложила – про Вас, про Павла, про Вашего сына, он начал куда-то звонить… Узнал, где лежит Саша. И даже показал мне дорогу, - оглянувшись, Ирина перешла на шепот. - Только очень просил… Если кто-нибудь меня задержит… В общем, не говорить, что я прошла через калитку.

Ирина хихикнула.

- Попросил сказать, что я перелезла через забор.

Татьяна Ивановна улыбнулась.

- Ну, через забор так через забор, - спохватившись, она вскинула голову. - Как твой брат? Ему уже лучше?

- Да. Сегодня ему даже дали посмотреть телевизор. Полчаса. Вы же разрешили мне привезти из дому телек и поставить в палате. Паша так по нему соскучился… Он хоть и взрослый, но очень любит смотреть мультики. Особенно «Ну, погоди».

Пожав плечами, Ирина с любовью грустно протянула:

- Прямо как ребенок.

- Я тоже люблю их смотреть, - сказала Сухорукова и, не удержавшись, зевнула…

…Часы на стене коридора показывали пятый час утра.

Положив голову на плечо Ирины, Татьяна Ивановна спала…

***

Кабинет генерал-полковника Мурашова располагался на втором этаже здания Министерства обороны.

Мурашов сидел за своим огромным рабочим столом. Напротив генерал-полковника сгорбился на стуле бледный и осунувшийся Сухоруков.

Мурашов тихо спросил:

- Как он?

- Плохо, - Василий Егорович поморщился. - Танюша пробыла в госпитале все выходные, но ничего обнадеживающего ей не сказали… Я тоже заезжал туда сегодня утром.

Сухоруков горько вздохнул.

- На Сашке живого места нет. Врачи вообще удивляются, как он до сих пор еще…

- Татьяна сейчас в Туле?

- Да, - Василий Егорович развел руками. - У нее у самой больные. Кого-то готовят к операции, кому-то ее только что сделали. Как только сможет вырваться, снова приедет.

Мурашов твердо и уверенно произнес:

- Василий, я верю, что Сашка выкарабкается. Обязательно выкарабкается!

Сухоруков помотал головой из стороны в сторону.

- Ой, Гена… Я бы все за это отдал.

Глаза Сухорукова недобро сверкнули.

- Может, я чего-то не понимаю…, - Василий Егорович придвинулся к другу поближе. - Но скажи, как такое могло случиться? Почему вертолеты шарахнули НУРСами по кишлаку? Когда там находились свои?

Мурашов отвел взгляд в сторону.

- Командир полка подполковник Ремизов…

- Ремизов? – Василий Егорович наморщил лоб. – Был у меня такой ротный, в Кировабаде.