Абхазская повесть

Когда Сандро отмыли от грязи, переодели, поместили в детский дом, Иван Александрович не узнал его. Перед ним оказался стройный подросток с пытливыми глазами и упрямо падающей на лоб челкой, которую он не дал остричь.

Тогда-то Чиверадзе и узнал невеселую историю его короткой жизни.

Отец Сандро погиб на Кавказском Фронте в семнадцатом году. Мать умерла в двадцатом. Других родных не было, и Сандро пополнил ряды других беспризорных, стаями бродивших по улицам Тифлиса.

Авлабарские лавочники стоном стонали от налетов чумазых ребят, искавших, что бы им поесть. Их боялись и люто ненавидели. Горе было воришке, если он замешкался и попал в руки озверевших торговцев. Смертным боем били они и топтали сжавшееся в комочек ребячье тело. Из тех времен вынес Сандро недоверчивый, настороженный взгляд исподлобья, стремительность и резкость движений.

Много дней протекло, пока отошла, отогрелась и стала открываться мальчишечья смелая и чистая душа. Сандро так понравился Ивану Александровичу, что у Чиверадзе появилась мысль усыновить мальчика. Но, подумав об этом, он со вздохом отказался от своего намерения. Чиверадзе сам был одинок, неустроен и дома бывал мало. Ребенок в его квартире был бы предоставлен сам себе — что хорошего могло из этого выйти? Но видеть мальчика стало для Ивана Александровича потребностью. И когда Чиверадзе направили в Сухум, он все же решился и взял Сандро с собою. Когда юноша кончил среднюю школу, Чиверадзе определил его на работу. Вот уже третий год Сандро входил в оперативную группу, выполнял нелегкие специальные задания. В Сухуме жил мало. И где только не побывал за это время! Пешком и верхом исходил и изъездил всю Абхазию, спал там, где заставала его ночь, — в случайных домах, на дорогах, в лесу. И каждый раз, то под видом одинокого туриста, то геолога, то агента артели по заготовке «дичка» — дикорастущих фруктов. Да мало ли людей ходит по горным дорогам — пойди проверь их!

Суровое детство, постоянные путешествия, жизнь на воздухе закалили Сандро. Был он высок и строен, силен и храбр, любил своего «крестного» и свою работу, которой решил посвятить жизнь.

И ничего не боялся, кроме… нахмуренного лица Ивана Александровича, когда тот бывал им недоволен.

20

— Куда едешь? — спросил духаньщик.

— В Цебельду. Лошадь хочу купить.

— С деньгами едешь? Ночью не будь на дороге. Неспокойно!

— Э, что сделают. Пусть останавливают туристов, — беспечно ответил Сандро.

— Этот сумасшедший плюет на обычаи.

— Кто он?

— Местный. Мерхеульский армянин. Совсем сумасшедший, на всех кидается, как бешеный.

— Бешеную собаку убить надо.

— И убьют. Ты думаешь, простят? Две ночи назад старика убил в Полтавке. Вчера ударил женщину. Понимаешь, женщину! За что ударил! Платок хотел отнять, а она не отдавала. Совсем законы забыл!

— Ты его не знал?

— Почему не знал? Хорошо знал. Когда из города домой шел, всегда у меня вино пил. «Самсун» приносил, курортникам продавал. Вчера его видел один человек из Амткел.

— Где видел?

— На дороге недалеко от Цебельды, у источника.

— В какое время?

— Под вечер, Потому говорю: ночью не будь в дороге.

— Теперь к тебе не приходит?

— Ко мне не приходил, а дня три назад люди видели его у моста. Поздно было, темно, но узнали, что он.

— Отчаяный, на шоссе вышел!

— Наверно, дело было. Без дела не пришел бы. Когда Гурген прибежал, сказал — я даже не поверил. Хотел пойти посмотреть, да в зале гости сидели, нельзя было.

— Какой Гурген?

— С почты… Кушать будешь?

— Нет, спасибо, пора идти.

Расплатившись, Сандро вышел, постоял немного у дверей и пошел на почту. Разыскав Гургена, Сандро спросил его, как он увидел Минасяна.

— Понимаешь, стоял я на мосту, разговаривал с Христо.

— Это какой Христо?

— Акопян из Гульрипша. Он в Сухум шел.

— Пешком? — удивился Сандро.

— Говорит, на машине поехал, да покрышка лопнула. Он и решил дойти до моста, а здесь сесть на попутную. Ну, стоим, курим, разговариваем. Смотрю, из-под моста человек вылез.

— Одет как?

— В бурке был с башлыком. Мимо нас прошел, вижу — знакомый, Минасян. Хотел поздороваться, а он отвернулся и пошел в сторону Мерхеульской дороги. Темновато было. Ну, Христо и говорит: «Пора идти, а то поздно!» Попрощались, он пошел по шоссе, а я домой.

— А когда ж ты сказал об этом Вардену?

— Через час, наверное. Я домой пришел, потом почту разобрал на утро. Спать хотел, решил вина выпить, зашел к Вардену, рассказал ему. А Христо говорит, что ошибся я, не может быть, это был не Минасян.

— Как Христо? Ты же говорил, что он в Сухум пошел!

— Я тоже удивился, когда увидел его в духане, а он говорит — поздно, лучше завтра в город поеду.

— А ты не ошибся? Видишь, и Христо сказал, что это не Минасян.

— Что я, Минасяна не знаю, что ли? Он!

— Ну, идти пора. Прощай.

— До свидания, дорогой!..

Решение Сандро пройти пешком весь путь до Цебельды еще больше укрепилось. В полдень, дойдя до места, где Гурген видел Минасяна, Сандро свернул на Мерхеульскую дорогу, вившуюся в зарослях густого кустарника вдоль полувысохшей Маджарки. Припекало.