Аборигены, кенгуру и лайнеры

Но широкие массы узнали о находке Харгривса, шлюзы открылись, в Австралии разразилась золотая лихорадка. Австралия казалась обетованной землей, где, правда, не текли молоко и мед, но где представлялась возможность быстро обогатиться всем тем, кто готов подвергнуться всевозможным лишениям и неудобствам, может быть даже опасностям. Были сделаны сказочные находки. Один туземец, работавший в районе Батерста, расколол топором глыбу кварца, откуда извлекли центнер чистого золота (один слиток весил 60 фунтов). Получил ли что-нибудь из этого золота туземец, неизвестно. Восемь золотоискателей на одном участке в Балла-pure величиной три с половиной на три с половиной метра нарыли золота на сумму двенадцать тысяч восемьсот фунтов, а затем продали этот участок группе из десяти человек, которые с вечера субботы до утра понедельника нашли золота на десять тысяч фунтов. Затем они продали право использовать шахту в течение немели группе из двенадцати человек, которые добыли золота на двенадцать тысяч фунтов. После этого группа о I десяти человек вновь вступила в право владения, за < i о дующую неделю нарыла золота еще на девять тысяч фунтов и затем окончательно продала участок какому-10 обществу, которое в свою очередь получило в ближайшие две недели пять тысяч фунтов прибыли.

Но не миллионы фунтов легко добытого из земли золота были важны для Австралии в дальнейшем, а люди, которых привлекло золото, и отношения, сложившиеся и результате всего этого. Лишь некоторые нашли богатые шахты; обманувшиеся в своих надеждах уехали. Но многие золотоискатели остались.

Сколь велика была вызванная золотой лихорадкой иммиграция, показывают следующие цифры. В 1851 году, перед «официальным» открытием золота Харгривсом, в Виктории проживало 77 345 человек, а в Новом К)жпом Уэльсе — 195 344 человека. В 1861 году, после золотой лихорадки, когда в восточных колониях уже больше не находили на поверхности золота, число жителей достигло в Виктории 538 628 и в Новом Южном Уэльсе — 350 860 человек. Итак, за десять лет население Виктории выросло в семь раз!

Скваттеры, державшие в своих руках законодательные учреждения в Сиднее и Мельбурне, стремились прекратить Австралию в громадную овечью ферму, где они могли бы господствовать как новая колониальная аристократия. Однако золотая лихорадка вынудила их повысить заработную плату, так как найти рабочую силу стало трудно. Они горько жаловались на это и были обеспокоены новым духом независимости, начавшим распространяться среди трудового населения.

Золотоискатели со своей стороны на враждебность скваттеров отвечали взаимностью. Свободная жизнь на золотых приисках способствовала развитию у выполнявших тяжелую работу людей радикальных демократических взглядов, которые противоречили образу мыслей баронов шерсти. Золотоискатели не были социалистами или коммунистами, но они мечтали о таком общественном порядке, при котором не будет ни господ, пи слуг, мечтали об обществе с равными возможностями для всех, где каждый станет сам себе господином. Эта философия золотоискателей, если можно так назвать их наивные взгляды, в высшей степени идеализировала отношения на золотых приисках. Золотоискатель не был наемным рабочим, тогда не существовало обществ шахтовладельцев. Для того чтобы стать золотоискателем, не требовалось большого капитала, а часто не было вообще никакого. Каждый, заведя себе мотыгу, лопату и таз, мог искать золото. В городах и на овечьих фермах пропитание рабочих зависело от торговца, предпринимателя или скваттера, на золотых же приисках Джек был сам себе господин, рабочий — сам себе предприниматель.

Принятое скваттерами и губернаторами решение ввести лицензии на занятие золотоискательством было налогом на работу, который урезал право золотоискателей заниматься избранным ими делом. Возмущение введением лицензий усилилось из-за наглого поведения чиновников на золотых приисках. Многие полицейские были набраны из подонков общества, и для них «охота на золотоискателей» скоро стала излюбленным видом спорта, которым они занимались под защитой британских губернаторов, развращенных местных властей и. скваттеров, заседавших в законодательных органах. Когда какой-нибудь золотоискатель не предъявлял по требованию полиции лицензию, то конный полицейский привязывал его за веревку к седлу и так тащил в тюрьму. Если же это учреждение оказывалось переполненным (что обычно бывало), его прямо под открытым небом приковывали цепями к дереву.