Аборигены Вселенной

– Это генерал Киршев. Вернее, генерал-губернатор. Когда мы захватим Змеевик, вся власть перейдёт к нему. У него куплена половина исполнительных директоров «Звёздных колоний». Очень серьёзный и непреклонный человек. На моей памяти никогда не отменял даже не совсем логичных приказов. Вместе с тем, по-моему, ты ему понравился.

– В самом деле?

– Если отметишься в первом бою, возможно, получишь повышение, и во втором бою тебе будет уже легче, ты меня понимаешь?

Стенин быстро закивал головой.

– Видно, что крутой старик. Но выражается порой как-то странно. Конкистадор, гусар, драгун. Что всё это значит?

– Генерал немного помешан на истории, – тихо ответил полковник.

– Ну, хорошо, а что мы отмечаем? У вас ведь подобное распитие водки с икрой происходит не каждый день?

– Ты прав. Мы отмечаем новый марш-бросок. Это большое событие, к которому готовят сотни новобранцев, в число которых попал и ты. Он назначен ровно через три дня. Как раз ты поправишь здоровье после операции и присоединишься к своей роте. Но перед этим ты должен серьёзно подготовиться, сынок! Так что сегодня ешь и пей, веселись, наблюдай за генералом, слушай, о чём говорят в этом зале, даже если не всё понимаешь. А завтра с утра, начинается подробный инструктаж. Я бы хотел, чтобы ты был готов принять командование третьей ротой на себя, хотя пока это невозможно, ведь ты всего лишь неопытный капрал. Поверь мне, это будет одно из самых опасных испытаний в твоей жизни, так что, пока есть возможность, учись.

Стенин отнёсся к совету Меркулова с должным пониманием и успешно продолжил распитие крепких алкогольных напитков, первым делом наметив цель – стюарда, назойливо мелькавшего между фигур штабных со своим подносом, – и захватил-таки её спустя несколько минут путём нехитрого манёвра.

После третьей рюмки, он осмелел настолько, что встал с умным видом в одном ряду со штаб-офицерами, внимательно слушавшими рассказ генерала о встрече с каким-то знатным губернатором. После четвёртой стало ясно, что он больше ни во что не ставит всё это тупое напыщенное офицерьё, кроме разве что самого генерала, который почему-то очень развеселился, когда Стенин попытался указать на глобусе Змеевика то место, которое он превратит в пепел и прах через три дня.

После пятой он разговорился с каким-то подполковником о не совсем обычных военных традициях, которые по необъяснимой причине ставят такое подразделение, как арьергард в чём-то значимее и выше авангарда. Затем как бы невзначай толкнул проходившего мимо явно с целью подслушать адъютанта Верницкого прямо на зазевавшегося генерала Киршева, отдавив тому ногу, вследствие чего наглый улыбчивый шпион за свою неуклюжесть был спроважен прямиком в карцер по личному приказу вспылившего губернатора, а Клод, как ему самому показалось, заслужил одобрительный кивок со стороны полковника Меркулова.

После шестой рюмки Стенин погнался за стюардом, который, как ему почудилось, довольно вызывающе на него посмотрел, и настиг его в конце коридора, уводившего на кухню. Стюарду наверняка пришлось бы худо, но прощением ему послужила ещё одна бутылка кристально чистого горячительного и тарелка бутербродов с нежнейшей красной икрой. Прихватив с собой эти трофеи, Клод, пошатываясь, без особых эксцессов миновал зал и вернулся в свою комнатку, где вскоре и заснул мирным сном.

На рассвете его разбудил строгий бас полковника Меркулова. Поначалу Стенин решил, что случилось что-то чрезвычайное и быстро подскочил с постели, но затем вспомнил, что, благодаря его выходкам накануне, штаб остался без верного адъютанта. Меркулов сдержанно, но достаточно жёстко напомнил ему о брифинге, который никому не дозволено пропускать, даже «новоиспечённым любимчикам генерала», что было сказано, конечно, в шутку.

В это утро Клод понял, как тяжело расслабляться на военной службе – никто не даст ему выспаться после дружной попойки, не протянет спасительную рюмку, однако когда его мозги немного прояснились после опрокинутой в рот чашки крепкого кофе, он сообразил, что напоминание полковника было своего рода жестом доброй воли, дабы его не наказали за несоблюдение нормативов или того хуже, воинской дисциплины.

Перспектива оказаться в карцере вслед за Верницким, угодившим туда, в общем, по пустяковому делу, его отнюдь не прельщала, и Стенин помчался в зал для инструктажа. Он всё равно опоздал, правда, всего на несколько минут, и на стене ещё не был включён экран для наглядной экспозиции.

Полковник, стоя перед отключённым экраном, общался с несколькими унтер-офицерами, сидевшими в зале.

В тот момент, когда вошёл Клод, он отвечал одному капралу на какой-то вопрос, связанный с военной техникой:

– … Лишь после этого в дело вступают бронетранспортёры. Истребители поддерживают мотострелковые части лишь в исключительных случаях, например, при нашествии «тиранно-москитов».

– Можно вопрос, полковник, – подал голос другой офицер.– Что ещё за москиты?