Абрикосовая косточка. — Назову тебя Юркой!

— Хитрец! — громко ухмыляется Макар. — Где дров возьмёшь? Придётся ломами. Что сможем, то сможем. Инструмент обещала Татьяна Петровна, машину целую.

— Макар Моисеевич, можно вопрос?

— Испугался? Ты же комсомолец!

— Да не про это, Макар Моисеевич… А кто такая Татьяна Петровна? Где она целую машину достанет?

— Татьяна Петровна — депутат. На день инструмент у завода выпросила. Предупреди, чтоб осторожнее с лопатами, кирками. Если сломаем, больше никогда не дадут, и нечем расплачиваться. Такое дело!

— Не волнуйтесь, Макар Моисеевич!

— Иди, физкультурник уже строит.

Ребята становятся по классам. Первые — мы, семиклассники, последние — первачи.

— Шагом арш! — командует физкультурник.

Школа двинулась. Мы идём как на парад. Поём песни. Прохожие останавливаются и долго смотрят нам вслед.

Мы идём мимо нашего дома, проходим квартал. Вот дом, где я и Вовка добывали дрова. Здесь на балконе я нашел стул. Отец на нем любит сидеть — это единственная наша мебель.

— Стой! — командует физкультурник.

Вот здорово! Оказывается, будем работать именно здесь.

Около подъезда стоит грузовая машина. В кузове ломы, лопаты, носилки. Из кабинки вылезает женщина в офицерском полушубке.

— Можно брать? — спрашивает физкультурник и начинает выдавать по списку инструмент. Малыши волнуются — им ничего не достаётся. Они будут просто так помогать.

Мне и Руслану вручаются носилки.

— Гришка! — зовет меня Сашка. — Физкультурник ищет.

Я выпускаю ручки носилок. За них хватается Сашка…

Физкультурник, Татьяна Петровна и Макар стоят внутри коробки и чего-то смотрят куда-то вверх.

— Здравствуйте! — здороваюсь я с женщиной. Я узнаю ее. Это она поймала меня со стулом, а потом отдала свои дрова.

— Ну, вот и встретились! — говорит женщина. — От меня не убежишь. Герой!

— Что же делать? — вздыхает Макар Моисеевич.

На третьем этаже висит огромная труба парового отопления. Держится она на честном слове. Из-за трубы действительно нельзя разбирать кирпич в этом пролёте: свалится, того гляди, на голову.

— Вы меня звали? — обращаюсь я к физкультурнику.

— Скажи всем, чтоб сюда никто не заходил! Иванов, выйди отсюда! А вы куда? — кричит физкультурник и машет руками на ребят, которые лезут через окна в коробку. — Вот саранча! Вам же говорят! Товарищ директор, я с себя ответственность снимаю. Выйдите, вам говорю! Марш отсюда! Зорин, гони их отсюда!

Окна облеплены ребятами. У всех головы задраны. Все смотрят на трубу, а она качается, обвешанная сосульками.

Я иду на улицу к шофёру.

— Верёвка есть?

— Есть! А зачем?

— Трубу стащить. Можно подойти по балке и стащить.

Пока педагоги с директором школы объясняют ребятам в соседних пролётах, что надо делать, я по лестнице взбегаю на третий этаж, сбрасываю конец верёвки шофёру и, не раздумывая, бегу над пропастью по стальному рельсу к стене. Вот и стена. Теперь надо достать до трубы.

Я сажусь на рельс, потом ложусь. Обвязываю трубу верёвкой.

— Давай!

Шофёр и мальчишки тянут за веревку. Лишь бы не лопнула! Труба медленно начинает отходить от стены и с грохотом, в облаке известковой пыли падает.

— Ура! — орут внизу ребята.

И только теперь мне становится страшно. Как же возвращаться обратно? Голова кружится от высоты. Я стискиваю зубы.

«Бояться нечего! — шепчу я. — Так над пропастью переправляются разведчики». Держусь за стенку, так… Повернулся. Теперь на брюхе пополз. Жаль, варежек не надел!

Потные ладони прилипают к рельсу. Каждый метр дается лоскутами кожи. Внизу собралась вся школа, и тихо, тихо… Кажется, заметили кровь на руках. Ну, теперь попадёт от Макара! Только не смотреть вниз. Вроде по бревну ползу. На уроке физкультуры.

Ох! Вот и проём.

Я выбираюсь на лестничную клетку. Там стоит Татьяна Петровна.

— Герой! — возмущается она и даёт мне по затылку. — Как ты смел без спроса? Идём быстрее, руки перевяжу.

НЕОЖИДАННОЕ ОТКРЫТИЕ

Странно в жизни получается. Я люблю алгебру, а у меня по ней сплошные двойки. Решать алгебраические задачи — чистое удовольствие. Перестановки, сокращения самые невероятные, сворачиваешь целые столбцы, или, наоборот, вначале одна строчка, а потом четырёхэтажные дроби. Если бы я был редактором «Огонька», я бы на последней странице вместо кроссворда помещал примеры по алгебре. А что? Правда, тут есть секрет. Чтоб решить кроссворд, никаких правил знать не надо. Подсчитал буквы по горизонтали, по вертикали — и всё. Алгебра — другое дело. В ней формулы цепляются одна за другую, как петельки в шерстяном носке, — дёрнешь нитку — и полезло! Успевай только в клубок сматывать.

— Гришка! — доносится голос отца.

Я сижу за досками, сложенными в штабель внутри коробки. Через окно, забитое горбылём, в щель бьёт горячий луч солнца. У нас теперь есть временная крыша из толя. Я слышу, как за стеной с неё каплет вода.

— Гришка! — надрывается отец.

Я не отвечаю.

Обойдётся! Без меня цемент из подвала перетаскают. Отец боится, что, когда снег начнёт таять по-настоящему, подвал затопит. Тогда прощайте сотни килограммов серого, мелкого, как сахарная пудра, порошка, способного превращаться в камень.