Абсолют в моём сердце

На мгновение я перестаю дышать, мы оба молча смотрим, как сверкает золото на ладони у Эштона.

— Это слишком дорого! — шёпотом произносит он.

— На самом деле, это мама помогла мне придумать подарок для тебя, — признаюсь. — Она сказала, что тебя не крестили, и если ты будешь носить эту цепочку, ей будет спокойнее. Моя прабабушка говорила, что если человек носит крестик при себе, то его Ангел Хранитель сидит у него на плече и охраняет от всех бед! Только я уже не помню, на правом или на левом, — признаюсь со смехом.

— Я обязательно буду его носить! — выдыхает Эштон с улыбкой, расстегивает замок и тут же вешает цепочку себе на шею.

Счастью моему нет предела!

— А ты что, правда, всю осень работал, чтобы купить нам рождественские подарки?

— А разве правильно покупать их на чужие деньги?

— Они не чужие, — тихонько замечаю. — Алекс ведь твой отец…

— Всё равно это неправильно, — отвечает Эштон.

Внезапно дверь в библиотеку открывается, мы с Эштоном замираем: это Алекс и Габи.

— Какого чёрта ты здесь делаешь? — Алекс буквально рычит на неё.

Услышав это, Эштон тут же порывается встать, поскольку нас не видно из-за диванов, но я останавливаю его, не желая рушить наш уютный мир.

— Алекс не злись ты так! Я совершенно одна в это Рождество!

— Разве ты не собиралась на Гавайи со своим бойфрендом?

Мы чётко слышим, как тётя Габи сперва тихонько всхлипывает, затем будто захлёбывается рыданиями. Эштон снова пытается подняться, и я опять не даю ему, вцепившись в его руку мёртвой хваткой.

— Алекс, он уехал со своей секретаршей в Мексику! Представляешь, какая банальщина! С секретаршей! Этот ублюдок изменял мне!

Алекс какое-то время молчит, затем, уже совершенно иным голосом успокаивает Габи:

— Ты молодая и красивая женщина, нет нужды так убиваться из-за этого недоумка! Ладно-ладно, успокойся…

— Алекс, это на самом деле не так уж и важно…

— А что важно?

— Сколько лет прошло?! Сколько ещё ты собираешься держать меня на расстоянии? Почему я не могу быть в праздники со своей семьёй как все нормальные люди?

— Потому что бывшая жена и настоящая на одной территории — это перебор, ты не находишь?

— Лера намного адекватнее тебя! Она всё понимает!

— Лера никогда не показывает, что у неё на сердце, но мне это и не нужно, я и без того знаю, что ей больно видеть тебя в нашем доме!

— Ерунда это всё! Лере давно уже нет до этого дела, мы нормально с ней общаемся!

— Неужели? И где это вы общаетесь?

— По телефону! Если бы ты не отгонял меня как цербер от своей семьи, то мы бы давно уже подружились!

— Габи, мне кажется, ты никогда не повзрослеешь! Сейчас мы выходим, ты красиво прощаешься, говоришь всем, что у тебя дела, и больше никогда не выкидываешь подобных номеров!

— Алекс! Здесь мой ребёнок!

— Мы это уже обсуждали тысячу раз! Ты сама сказала, что так будет лучше!

— Чёрт! А что мне делать одной в Рождество?!

— Позвони сестре… Я не знаю, подружки же у тебя есть?

— Крис на вечеринке у родителей своего бойфренда, все подруги с семьями, только я одна!

— Значит, заявись к родителям бойфренда Кристен, там, по крайней мере, нет твоего бывшего мужа и его жены!

— И ребёнка моего там тоже нет!

— Хорошо, в следующее Рождество Аннабель будет с тобой, только продумай праздник заранее, чтобы не вышло так, как выходит обычно! Поняла?

— Поняла. Алекс, можно я останусь, пожалуйста!

Кажется, тётя Габи опять плачет… и мне безумно её жалко! Но не Алексу:

— Габи, я сказал «нет»! Нет, это значит «нет»! Всё, нацепляй свою фирменную улыбочку и постарайся быть убедительной!

Дверь открывается и тут же захлопывается. Мы с Эштоном сидим некоторое время в тишине и неловкости.

— Подслушивать подло, — заявляет в итоге Эштон с недовольным лицом.

— Согласна. Но мы первыми заняли библиотеку…

— Надо было уйти… Неприятная сцена.

— Тебе её жаль?

— Очень. Моя мать тоже сегодня одна.

Мне нечего ответить и хочется плакать, но вовсе не по причине жалости к отцовским «бывшим» — наш счастливый тет-а-тет нарушен, атмосфера уюта и тепла утрачена безвозвратно!

Чай больше не пьётся, разговор не клеится, и мы решаем вернуться к гостям. Однако в гостиной уже пусто и только мама с Эстелой убирают тарелки со стола.

— А куда все подевались? — спрашиваю.

Мама бросает на меня недовольный взгляд:

— А вы где были?

— В библиотеке.

Мама рисует бровями удивление, и я чувствую исходящее от неё напряжение.

— Чай пили, — уточняю.

— Чай — это хорошо! А мы вот только с ужином закончили.

— Давай помогу с уборкой?

— Да мы с Эстелой и сами управимся. Народ вон весь на нижней террасе в снежки рубится. Девчонки уже дважды за сменой перчаток прибегали! Идите и вы на воздух с Эштоном!

— Я бы с удовольствием! — отвечает Эштон с улыбкой. — Пойдём?

— Мне переодеться нужно… И тебе папин батник какой-нибудь найти, а то снова заболеешь!

— Не заболеет, у него уже иммунитет! А если в снежки играть — никогда в жизни не замёрзнешь! — отец вернулся из гаражей, уже выпроводив, по-видимому, Габриель.

Забрав из моих рук тарелки, он с подозрительной настойчивостью предлагает: