Абсолют в моём сердце

— Ты и папа. Лезете мне в душу вечно, всё вам нужно знать, всё контролировать!

— Я старался не лезть, и во что это вылилось? Отец звонит и орёт на меня как потерпевший, почему, видите ли, его Соня сидит одна в туалете и плачет! О чём это, мол, я, твой брат, думаю, когда такое происходит?! А мне, ты знаешь, вот больше делать нечего, следить только, чтоб ты в туалетах не рыдала! Всё! Приводи физиономию в порядок и спускайся со мной. От меня ни на шаг, пока отец за тобой не приедет.

Умываюсь, поправляю незатейливый макияж. Брат у меня отходчивый, а потому уже подмигивает в зеркало:

— Расскажешь, кто обидел? Или тайны свои только отцу доверишь как всегда?

— Никто не обидел, Лёш. Честно. Я сама себя обижаю, а сделать ничего не могу.

— Не понял… — тянет брат. — Влюбилась что ли?! Опаньки… Вот это номер! И он здесь? Кто? Скажи мне, кто? Я должен это знать, сестра, ради твоего же блага!

Отец приезжает неожиданно скоро: ночной город очень быстрый без пробок. Люди, парни, девушки, сразу кидаются здороваться с ним, тянут ему руки, он отвечает, но не всем — сразу как вошёл усердно шарит глазами по периметру, знаю, ищет меня.

Мне нужна ванная…

Isaac Gracie — Silhouettes Of You

Боль, боль, боль…

Нестерпимая, пронзительная, обжигающая…

Я не плачу, я рыдаю, со всхлипами и подвываниями, благо в ванной есть джакузи и шум воды, наполняющей его, позволяет мне скрыться за своей ширмой…

Мне кажется, что жизнь моя кончена. Осознание того, что он там в той комнате, в комнате брата… Они там… Понимание того, чем заняты, что делают друг с другом и друг для друга…

Секс всегда был для меня абстрактным понятием, но только до того момента, как в мою жизнь тихо и без разрешения вошёл Эштон. Я стала интересоваться в сети… Читать, смотреть ролики. Многое из увиденного показалось отвратительным. Уверена, он такого не делает сам и не позволяет женщинам вытворять с собой подобные вещи.

Стараюсь не думать, не проецировать, не представлять. Но картинки лезут в голову сами… Чёртово воображение! Чёртова творческая моя натура! Да, школьный тест выявил в моей голове склонность к творчеству большую, нежели у кого-либо ещё в нашем классе. И всё из-за воображения, всё из-за него! Не такое оно у меня как у всех, а куда как более проворное, цветное, дерзкое.

Но умный тест оказался прав: в моей голове действительно живут целые миры, и я большей частью своей незамысловатой предыдущей жизни пребывала в них же. Никто об этом не знал, никто не догадывался, кроме Алекса. Он знает. Знает, и уверяет меня, что это не так и плохо, главное, не забыться в мечтах, вспомнить вовремя, что есть реальная жизнь.

И вот она явилась, моя реальная жизнь. Ворвалась диким цунами со странным для французского происхождения именем «Эштон». Мне больше не нужны мои миры, где ждут невинные и ничего не требующие принцы, имеющие от мужчин лишь внешность.

Мне нужен мой настоящий Эштон, мой молодой мужчина из плоти и крови. Мужчина, потому что поступки мужские… Я хочу его целиком со всеми желаниями и потребностями, со всей его физической горячностью и душевной холодностью, со всей отстранённостью, болями и проблемами, какие есть, и я готова, созрела физически и духовно быть полноценной женщиной для него.

Готова. Только ему это не нужно.

Не сразу замечаю, как разрывается мой телефон. Это Алекс, звонит уже в третий раз. Стараюсь успокоиться так быстро, как это возможно, поднимаю трубку:

— Да, пап, Лурдес доехала? Всё в порядке?

— Что у тебя с голосом?

— Всё в порядке с голосом…

— Я же слышу, Соня, что случилось?

— Ничего, ровным счётом ничего не произошло! У меня всё отлично!

— Я сейчас приеду. Сейчас заберу тебя. Не заказывай такси, поняла меня?

— Пап, прошу тебя, не надо, не усложняй!

— Соняша, доченька, скажи мне, где ты сейчас?

— У Алёши…

— Сонь, я знаю, что у Алёши, где именно?

— Ну… в холле, с его гостями.

— Не обманывай. Ты не в холле, ты в ванной!

Оглядываюсь, ищу глазами камеры: неужели он может видеть меня? Безопасность — больная тема в нашей семье, но чтобы в ванной у брата…

— А Лёша знает, что ты за ним следишь?

— Я не слежу за твоим братом, Соня. Мне не сложно понять, где ты, по фоновым звукам. Прошу тебя, не делай глупостей: ни одно огорчение в жизни не стоит её. Я сейчас приеду за тобой, и мы поговорим. Решим все твои проблемы до единой, я обещаю тебе! Слышишь?

— Пап, у меня, правда, всё в порядке. По крайней мере, я точно не собиралась делать то, о чём ты подумал!

— Честно?

— Честно!

— Хорошо. Выходи оттуда и жди меня, поняла?

— Поняла.

Не успеваю даже умыться, как в дверь уже ломится брат:

— Софья, открывай!

Ну конечно, отец уже позвонил ему, а как же иначе.

— Открой, чёрт тебя возьми, или я выломаю эту дверь ко всем чертям! — орёт во всю глотку брат.

Само собой, мне уже не до собственной зарёванной морды, спешу угомонить его, пока мой позор не стал достоянием общественности.

— Ты чего орёшь-то так! — заталкиваю его в ванную, потому что дверь спальни напротив может в любой момент открыться.