Абсолютно невозможно (Зарубежная фантастика в журнале "Юный техник") Выпуск 1

– Комиссар, – почтительно проговорил он, – простите, что прерываю ваши размышления…

– Ну, что там стряслось? – нетерпеливо и резко спросил Каслмолд.

– У нас новый арестант. Говорит, что прибыл к нам на машине времени из 1954 года.

Капитан воровато огляделся.

– Что вы там ищете? – проворчал комиссар. Капитан сунул руку в стол, вытащил три предмета и положил их так, чтобы Каслмолду было хорошо видно. Глаза комиссара чуть не выскочили из орбит.

– О-о-о! Откуда это?

– Они были у арестованного.

Каслмолд прямо ел эти штуки глазами. У него началось легкое головокружение.

– Я сейчас приеду, – выдавил наконец комиссар. Он отключил связь, подумал секунду, снова включил. Капитан Рэнкер отдернул руку со стола.

– Ничего не трогать. Понятно?

– Да, сэр, – испуганно ответил капитан, заливаясь краской. Каслмолд усмехнулся и снова выключил связь. Потом он похотливо крякнул и выскочил из-за стола.

– Ха! – крикнул он. – Ха-ха!

Шаги. Грузный надзиратель отпер дверь.

– Вставай, ты! – презрительно прорычал он. Профессор Уэйд поднялся, возмущенно глядя на тюремщика, и вышел из камеры.

– Направо! – скомандовал надзиратель. Уэйд повернул направо.

– Лучше бы я дома остался, – пробормотал он.

– Молчать, сладострастный пес!

– О! Довольно! – воскликнул Уэйд. – Вы тут все с ума посходили. Нашли…

– Молчать! – взревел надзиратель. – Не сметь произносить в моей чистой тюрьме грязные слова!

Уэйд посмотрел на надзирателя.

– Это уже слишком.

Его провели в комнату с табличкой «Капитан Рэнкер, начальник контрольной полиции». Когда Уэйд вошел, капитан торопливо поднялся из-за стола, на котором под белой салфеткой лежали те самые три вещицы. Пронзительные глаза уставились на Уэйда.

– Садитесь, – сказал капитан.

– Садитесь, – повторил как эхо комиссар. Капитан извинился. Комиссар ухмыльнулся.

– Садитесь, – повторил Каслмолд. Профессор сел и взглянул на капитана.

– Может быть, вы мне объясните…

– Молчать! – рявкнул Рэнкер.

Уэйд сердито хлопнул ладонью по подлокотнику кресла.

– Я не буду молчать! Мне уже надоело слушать всю эту дурацкую чепуху. Вы заглянули в мою машину времени, нашли там эти предметы и… – Он сдернул белую салфетку. Комиссар и капитан ахнули и подскочили, словно Уэйд оголил зады их собственных жен.

– Ради бога! – гневно проговорил он. – В чем дело? Это же продукты. Продукты! Просто продукты!

Услышав это трижды повторенное слово, оба офицера съежились, как будто на них обрушился шквал.

– Заткни свой грязный рот, – задыхаясь, проговорил капитан. Мы не намерены слушать похабщину.

– Похабщину? – удивленно переспросил Уэйд. – Я не ослышался?

Он взял в руки один из предметов.

– Это пачка галет. Вы хотите сказать, что это похабщина?

Капитан Рэнкер зажмурился. Его трясло. Старый комиссар, скривив побелевшие губы, не сводил с профессора хитрых маленьких глазок. Уэйд взял два других предмета.

– Банка ветчины! – возмущенно кричал он. – Фляжка кофе! Что же вы нашли похабного, черт побери, в ветчине и кофе?!

Профессор умолк, и в комнате наступила мертвая тишина. Наконец Каслмолд кивнул и многозначительно кашлянул.

– Капитан, – сказал он, – я хочу с глазу на глаз остаться с этим мерзавцем. Мне необходимо докопаться до сути этого безобразия.

Капитан посмотрел на комиссара, кивнул, и, ни слова ни говоря, вышел из кабинета.

– А теперь, – сказал комиссар, усаживаясь в кресло Рэнкера, скажите мне, как вас зовут?

В голосе его сквозили медоточивые нотки. Уэйд вздохнул и снова сел в кресло.

– Я прибыл из 1954 года в своей машине времени. На всякий случай я захватил с собой немного… продуктов. А теперь мне говорят, что я грязный пес. Ничего не понимаю.

Каслмолд скрестил руки на груди и медленно кивнул.

– М-м-м. Ну что ж, молодой человек. Я, пожалуй, поверю вам. Это возможно. Историки рассказывают о такой эпохе, когда…э-э… физиологическая поддержка организма осуществлялась через рот.

– Я рад, что хоть кто-то мне поверил, – сказал Уэйд. – Но расскажите мне, что тут у вас за положение с продуктами?

Комиссар слегка покраснел при последнем слове. А Уэйд опять удивился.

– Разве возможно, – спросил он, – чтобы слово… «продукты» стало неприличным?

Услышав это слово опять, Каслмолд убрал белую салфетку и уставился сальным взором на банку, пачку и фляжку. Он облизал пересохшие губы. Уэйд смотрел на комиссара, и в нем поднималось чувство, близкое к отвращению. Старый Каслмолд дрожащей рукой гладил пачку галет, как будто это была нога танцовщицы из кордебалета.

– Продукты, – произнес он со сладострастием. Потом быстро вернул салфетку на место. – П… ну что ж, – проговорил он.

Уэйд откинулся в кресле, чувствуя, как по телу разливается жар. Он потряс головой и поморщился.

– Невероятно, – пробормотал он. Чтобы не встречаться взглядом со старым комиссаром, Уэйд опустил голову. Затем он поднял глаза на Каслмолда и увидел, что тот опять заглядывает под тряпицу с трепетом юнца, впервые попавшего на стриптиз.

– Комиссар?

Каслмолд вздрогнул и выпрямился.

– Да, да, – проговорил он, сглотнув слюну.

Уэйд встал, сдернул салфетку, расстелил ее на столе, положил на нее продукты и завязал в узелок.