Абсолютно правдивый дневник индейца на полдня

И белые повсеместно считают, что правительство снабжает индейцев деньгами.

Ребята Риардана, как и их родители, считали, что денег у меня пруд пруди, а я не совершал попыток их разубедить. Решил, если они узнают, что я нищий, ничего хорошего мне это не сулит.

Не дай бог откроется, что порой мне приходится ловить попутку до школы.

И вот я делал вид, что немного деньжат у меня водится. Словно бы я принадлежу к среднему классу.

Правды никто не знал.

Конечно, вечно лгать невозможно. У лжи короткая жизнь. Она продукт скоропортящийся. Она начинает гнить, дурно пахнуть и расползаться по швам.

В декабре я повел Пенелопу на зимний фестиваль танцев. Хотите хохму? При себе у меня было всего пять долларов – ничего не купить, ни тебе фоток, ни хот-дога с содовой, даже на бензин не хватит. Будь это любые другие танцульки, я остался бы дома, сказавшись больным. Но пропустить зимний фестиваль я никак не мог. А если не я поведу Пенелопу, то ее наверняка поведет кто-нибудь другой.

Оттого что денег на бензин у меня не было, оттого что я не смог бы вести машину, даже если б захотел, и свидание вчетвером меня тоже не вдохновляло, я сказал Пенелопе, что встречу ее возле спортзала, где будут танцы. Она не особо обрадовалась.

Но хуже всего то, что мне пришлось надеть старый папин костюм.

Я-то боялся, что меня поднимут на смех. И подняли бы непременно, если б не Пенелопа. Едва увидев меня, она взвизгнула от восторга:

– О боже! – завопила она так, что все услышали. – Какой восхитительный костюм! Такой ретроактивный! Такой ретроактивный, что аж радиоактивный!

И каждый пацан на танцплощадке немедленно пожалел, что не надел отстойный полиэстеровый костюм своего папаши.

А в груди каждой девицы, представлял я, дыханье сперло от моих клешей.

Опьяненный своей внезапной властью, я изобразил несколько движений в стиле диско, и публика впала в истерику.

Даже Роджер, здоровенный детина, которого я двинул по лицу, вдруг заделался моим приятелем.

Мы с Пенелопой были так счастливы, что живем, что мы ВМЕСТЕ, пусть мы и не совсем парочка, а лишь наполовину! Ни одного танца не пропустили.

Девятнадцать танцев, девятнадцать песен.

Двенадцать быстрых, семь медляков.

Одиннадцать из них – хиты в стиле кантри, пять – в стиле рок и три хип-хопа.

Это был лучший вечер в моей жизни.

Хоть я и потел как свинья внутри этого полиэстерового чудища.

Но это не имело значения. Пенелопа считала меня красавцем, и я чувствовал себя красавцем.

А потом танцы кончились.

Включили свет.

И тут Пенелопа сообразила, что мы забыли заказать фото у профессионального фотографа.

– О боже! – взвизгнула она. – Забыли сфоткаться! Вот незадача!

Она огорчилась, но быстро поняла, что было и так весело, без фотографии можно и пережить. Фото было бы просто сувениром, который и близко не передаст всей этой радости.

Фуф, как хорошо, что она забыла. Я б не смог заплатить за фото. Я знал это – и заготовил речь о том, как потерял бумажник.

Мне удалось провести весь вечер без необходимости скрывать свою бедность.

Я представил, как провожаю Пенелопу до парковки, где ее ждет в машине отец. Нежно целую в щечку (потому что папаша пристрелил бы меня, залезь я к ней в рот языком у него на глазах). Потом буду махать им ручкой, пока не скроются из глаз. А потом дождусь, когда останусь на стоянке в единственном числе, и поплетусь домой пешком в темноте. Была суббота, и я знал, что кто-нибудь из жителей резервации будет возвращаться из Спокана. И наверняка подберет меня.

Таков был план.

Но всё поменялось. Вечно всё меняется.

Роджер и еще несколько парней из популярных решили поехать в Спокан и поесть блинов в каком-нибудь кафе, работающем круглосуточно. Классная идея, лучше не придумаешь.

Все они были старшеклассники.

Но Пенелопа была так популярна среди учащихся старшей школы и я вместе с ней прицепом, что Роджер пригласил нас присоединиться.

Пенелопа пришла в восторг.

А у меня схватило живот от страха.

В кармане у меня пять баксов. Что я мог на них купить? Разве что тарелку блинов. Может быть.

Я обречен.

– Что скажешь, Арни? – спросил Роджер. – Пошли нажремся углеводов?

– Ты что хочешь, Пенелопа? – спросил я.

– Ой, я хочу поехать, я хочу поехать! Пойду у папы спрошу.

Ох, блин. Это моя единственная надежда на побег. Можно только надеяться, что Эрл ее не отпустит. Только Эрл мог меня спасти!

Я рассчитывал на Эрла! Вот как была паршива моя жизнь в этот миг!

Пенелопа побежала к машине отца.

– Давай, Пенультимо, я с тобой схожу, – сказал Роджер. – Скажу Эрлу, что вы двое можете поехать на моей машине. Я вас отвезу домой.

Роджер называл Пенелопу Пенультимо. Может, это было единственное иностранное слово, какое он знал. Я злился, что у него было для нее свое прозвище. Пока они вдвоем шли к Эрлу, я увидел, что Роджер и Пенелопа хорошо смотрятся вдвоем. Очень естественно. Словно они должны быть парой.

И после того как они выяснят, что я голожопый индеец, они наверняка станут парой.

Давай, Эрл! Давай же, Эрл! Разбей дочери сердце.