Абсолютное кормило

— Владелец Плаща был моим, насекомое! — крикнул Фул. — «Спеллджаммер» должен был быть моим! Только моим!

Фул освободил Квелану от цепей и шагнул к Стардону. — Теперь, повелитель эльфов, — сказал он, — ты заплатишь за это.

Глава тридцатая

«... Смерть — всего лишь врата. У всех нас есть ключ. — Мне открыть вам дверь?»

Суртуррус, Повелитель Десятой Ямы; правление Ноджа Хэви

*****

Телдин парил в невесомости. Вселенная была морем сумерек, серости, нарушаемой только белыми и желтыми прожилками молний, которые потрескивали вдалеке.

Его тело исчезло, невидимое, и все же он чувствовал. Он был холодным и теплым, горячим и холодным, реальным и нереальным одновременно. Он чувствовал себя отделенным от самого себя, украденным из своего тела, и все же ему было более комфортно и более полно, более гармонично, чем когда-либо прежде. Он вытянул один палец и инстинктивно почувствовал, как вселенная вокруг него сдвинулась. Он открыл глаза, и родились солнца. Он вдохнул, и поток переместил свои течения вокруг множества сфер.

Он был планетами. Он был звездами. Он был сферами, солнцами, системами, воспоминаниями, давно умершими расами.

Он был всем.

Его зрение, его чувства были наполнены панорамой потока, единством каждой сферы с ее обсидиановыми аналогами, разбросанными, как камешки, по всей вселенной.

Он подумал о себе. Он почувствовал, как его существо отступило назад, в реальность «Спеллджаммера», и его разум увидел и почувствовал, как Нечеловеческие флоты сходятся вокруг «Спеллджаммера». Эльфы, неоги, люди, гиффы и их корабли обещали кровопролитие и войну, и зловоние смерти следовало за ними по пятам.

— «Кто?» — подумал он.  — «Где?»

Ответ прозвучал в нем с невообразимой силой, силой, которая видела, как рождаются звезды, видела, как умирают планеты, видела, как возникают и медленно затвердевают целые сферы, тысячи лет, засвидетельствованные в течение секунды. Это было слово, но не слово, скорее чувство, которое было звуком, зрением, осязанием, запахом и вкусом, всем сразу.

— Здесь, — последовал ответ.

— Живи.

— Смотри.

— Чувствуй.

— Слушай.

— Умри.

— Испытай.

— Узнай.

— Все.

Затем:

— Мы не первые.

И вселенная была сферой, единственным чудесным черным драгоценным камнем, плавающим в пустых, бесконечных пустошах хаотического флогистона. Единственной, возможно; по крайней мере, неизвестной существам из любой другой сферы.

— Уиян.

Восемнадцать миров вращались медленными, изящными дугами вокруг Эйенны, вечного солнца. Восемнадцать миров, голубых, зеленых, наполненных разнообразием жизни, неизвестной сегодня. Там, среди миров, развивалась жизнь, протягиваясь из материнских океанов, чтобы пристально посмотреть в небеса. Империи процветали и разрушались, а затем восстанавливались на древних основах. Миф уступил место науке, затем магии, и человечество научилось, мирно сосуществовать с животными, которые делили с ним миры. Дети плавали с великими морскими зверями; маги и ученые делились философией с волками и китами. Самыми уникальными среди миров Уияна были миры спаакиил.

Одинокие среди всех существ Единой Сферы, спаакиилы одинаково плыли через дикое пространство и атмосферы. Великие манты, которые пели и резвились среди звезд, плавали вдоль границ магии и реальности. В каждый мир они приносили чудо. В каждый мир они приносили радости жизни и разнообразие. В каждый мир они приносили мир. В каждый мир они приносили свои приветственные песни из других миров и знания, которые дали человечеству навыки, позволяющие вырваться из клетки гравитации и отправить первые заклинательные корабли в космос.

В каждом мире спаакиилы считались святыми: богами в одном мире; посланниками в другом; братьями в третьем.

В каждом мире, кроме одного, они считались друзьями.

Самая дальняя планета была неизвестна остальным, она вращалась вокруг Эйенны по такой далекой орбите, что солнечный свет никогда не сиял ярче, чем в темных сумерках. Восемнадцатый мир был холодной скалой, где растительная жизнь ограничивалась черными кустами и густыми темными цветами, которые жалобно плакали, когда точка, которая была солнцем, дразнила небо.

Именно отсюда пришло зло и распространилось по всей сфере.

Они называли себя Ш'тарргх, и в течение многих лет Ш'тарргх вели войну против человечества, против Похитителей Солнца. Гротескные серые гуманоиды питались кровью и страхом своих избранных врагов. Сначала они напали на семнадцатый мир и распространились оттуда, чтобы объявить сферу своей собственностью. В течение многих лет города были сровнены с землей их оружием разрушения, их магами тьмы. Океаны Ресанель вскипели под воздействием теплового оружия Ш'тарргх. Цитадель «Кирил», в которой проживали четыре тысячи мужчин и женщин, за один день превратилась в руины. Миры умирали, когда армии окутывались облаками магии, и когда облака рассеивались, не оставалось ничего, кроме костей и доспехов.

Миры сгорели при уходе Ш'тарргх, и Единая Сфера отозвалась эхом криков невинных и умирающих.