Абсолютное оружие

Томс перешел к любовным циклам. Ему открылось, что любви присуща динамика, постоянные падения и взлеты, которые происходят в определенных режимах. Больших режимов пятьдесят два, малых – триста шесть, а также имеются исключения: четыре общих и девять частных.

Томс вызубрил их лучше собственного имени.

Он освоил практику третичного прикосновения. И навсегда запомнил день, когда понял, что собой на самом деле представляет женская грудь.

– Но я не смогу сказать это женщине! – ужаснулся Томс.

– Разве это не правда? – возразил Варрис.

– Нет! То есть да. Наверно. Но это нелестно!

– Так только кажется. Вдумайся, Томс. Так ли уж нелестно?

Томс вдумался и обнаружил под оскорблением комплимент, познав таким образом очередной аспект любовного языка.

Вскоре он был готов для изучения мнимых отказов. Он открыл, что каждому уровню любви соответствует уровень ненависти, которая сама по себе есть форма любви. Он пришел к пониманию того, насколько ценна ненависть, как она облекает любовь в плоть и кровь и как даже безразличие и отвращение укореняются в природе любви.

Варрис устроил Томсу десятичасовой экзамен, который ученик выдержал с превосходными оценками. Томсу не терпелось закончить курс, но Варрис заметил, что у него дергается левый глаз и дрожат руки.

– Тебе нужен отпуск, – констатировал старик.

Томс и сам об этом подумывал.

– Пожалуй, вы правы, – признал он с плохо скрываемым жаром. – Сгоняю-ка я на пару недель на Цитеру-пять.

Варрис, которому была известна репутация Цитеры-5, цинично улыбнулся:

– Что, неймется применить новые знания?

– Ну а почему бы и нет? Для этого они и существуют.

– Только после того, как усваиваются.

– Но я их усвоил! Давайте назовем это практикой. Или дипломной работой.

– Диплом не нужен, – возразил Варрис.

– Да черт возьми! – вспылил Томс. – Мне же необходимо набраться какого-то опыта! Я должен посмотреть, как все это действует. Особенно метод тридцать три эс-ви. В теории выглядит замечательно, но хочется проверить на местности. Нет ничего лучше непосредственного опыта, чтобы закрепить…

– Ты что же, проделал весь этот путь, чтобы стать сверхискусителем? – осведомился Варрис с нескрываемым отвращением.

– Конечно нет. Но небольшое упражнение не помешает…

– Твои познания в механике ощущений бесполезны без постижения сути любви. Ты слишком далеко продвинулся, чтобы довольствоваться примитивными наслаждениями.

Томс понял сердцем, что это правда. Но заартачился:

– И это мне тоже хочется выяснить самому!

– Улетай, – молвил Варрис, – но сюда не возвращайся. Никто не посмеет обвинить меня в том, что я выпустил на просторы Галактики подкованного, но черствого соблазнителя.

– Ах вот как? Ладно, к черту! Вернемся к нашим штудиям.

– Нет. Посмотри на себя! Если ты, юноша, еще немного поработаешь без отдыха, то лишишься способности заниматься любовью. Разве это не прискорбный финал?

Томс согласился, что да, безусловно.

– Я знаю отличное место, где можно отдохнуть от изучения любви, – сообщил ему Варрис.

Они сели в космический корабль старца и через пять дней добрались до маленького безымянного планетоида. Когда приземлились, старик привел Томса на берег быстрой речушки с алыми водами и изумрудной пеной. Чахлые прибрежные деревца имели диковинную форму и цвет киновари. Даже трава была не похожа на траву – оранжевая и синяя.

– Ну и ну! – ахнул Томс. – Все не как у нас!

– Самое нечеловеческое местечко, какое мне удалось найти в этом скучном уголке Галактики, – объяснил Варрис. – А я уж поискал, будь уверен.

Томс уставился на него. Может быть, старик выжил из ума? Но вскоре стало ясно, что имел в виду Варрис.

На протяжении месяцев Томс изучал человеческие реакции и чувства, задыхаясь в мягкой людской плоти. Он погрузился в человеческую природу, изучал ее, купался в ней, ел ее, пил и мечтал о ней. Было великим облегчением оказаться здесь, где вода алая, деревья чахлые, диковинной формы и цвета киновари, а трава оранжевая и синяя и ничто не напоминает о Земле.

Томс и Варрис разделились, ибо даже соседство с человеком являлось помехой. Ученик проводил дни, бродя по берегу и восторгаясь цветами, которые при его приближении начинали стонать. Ночами играли в салочки три сморщенные луны, а утреннее солнце было не похоже на желтое земное.

В конце недели посвежевшие и отдохнувшие Томс и Варрис вернулись в Г’сель – тианский город, предназначенный для постижения любви.

Томс выучил пятьсот шесть нюансов правильной любви, от первого намека на ее возможность до предельного чувства, которое было настолько мощным, что его испытали всего пять мужчин и одна женщина, а самый крепкий из них не прожил и часа.

Под надзором сонма маленьких взаимосвязанных калькуляторов он изучил интенсификацию любви.

Он усвоил тысячу ощущений, на которые способно человеческое тело, а также научился усиливать их до нестерпимого уровня и превращать нестерпимое в переносимое и, наконец, в приятное, на каковой стадии организм оказывался в шаге от гибели.

После этого ему преподали кое-какие вещи, которые никогда не выражались словами – и, если повезет, так и не выразятся.