Абсолютное оружие

И все же посадка, несмотря на причуды гравитации от двух солнц и шести лун, была удовольствием. Проблемы могли возникнуть лишь из-за низкой облачности, да и то только в том случае, если бы Джексон входил в атмосферу в ручном режиме. Однако он считал это дуростью. Куда проще и безопаснее задействовать автопилот, развалиться в кресле и наслаждаться полетом.

В двух тысячах футов от поверхности планеты облачность рассеялась, и Джексон понял, что не ошибся. Внизу находился город.

Специфика его работы требовала от человека длительного одиночества, однако – тут заключался весьма забавный парадокс – требовала и в высшей степени общительного характера. Такое противоречие привело к тому, что с годами у Джексона выработалась привычка разговаривать с самим собой. Впрочем, все, кто занимался подобной работой, приобретали схожие привычки. Джексон мог общаться с кем угодно, будь то человек или существо другой расы, и не важно, какой оно формы, цвета или размера.

За разговоры ему и платили. Он вел беседы с самим собой в долгих межзвездных перелетах, а уж если выдавалась возможность поговорить с кем-то или чем-то, что вдобавок обладало способностью отвечать, то порой не мог остановиться. Джексон считал редкой удачей, что за его болтливость ему еще и платят.

«И не просто платят, – напомнил он себе, – а хорошо платят. Да еще и с премиальными. А с планетой мне, кажется, и вовсе повезло. Похоже, я сорву на ней неплохой куш, если меня, конечно, здесь не убьют».

Полное одиночество в межзвездных полетах да угроза гибели относились к единственным недостаткам его работы. Но уж если работа простая и неопасная, то и оплата оставляет желать лучшего.

Убьют ли его? Тут никогда не угадаешь. Поведение чужеродных созданий непредсказуемо – совсем как у человека, а может, и того больше.

– Не думаю, однако, что меня здесь убьют, – произнес вслух Джексон. – Нутром чую: нынче удачный денек.

Такая нехитрая философия в течение долгих лет придавала ему сил и в бесконечных пустотах космоса, и на различных планетах. И он не видел причин именно сейчас менять свою точку зрения.

Корабль совершил посадку, и Джексон привел его в состояние полной боеготовности. Затем взял пробы воздуха на содержание кислорода и прочих элементов и провел анализ на наличие местных микроорганизмов. Жить и дышать здесь оказалось можно. Джексон поудобней устроился в кресле и стал ждать. Ожидание, естественно, не затянулось. Оки – местные, туземцы, аборигены, называй как угодно, – явились взглянуть на космический корабль. А Джексон разглядывал их через иллюминатор.

– Так, – произнес он. – Похоже, разумную жизнь в этой глуши представляют самые настоящие гуманоиды. А сие означает премию в пять тысяч долларов дядюшке Джексону.

Местные обитатели оказались одноголовыми и двуногими. Они имели столько же, сколько и у человека, пальцев, носов, глаз, ушей и ртов. Их кожа была такого же цвета, как и у представителей белой расы с Земли, губы – бледно-розовые, а волосы – черные, каштановые и даже рыжие.

– Эй, да они же точь-в-точь как братишки-земляне! – воскликнул Джексон. – Черт, а может, за это мне и премию увеличат? За человекообразных.

Аборигены были одеты. Некоторые держали в руках изящные палочки с искусно выполненной резьбой, напоминающие щегольские тросточки. Женщины носили украшения, изготовленные из узорчатого металла, покрытого эмалью. Джексон прикинул, что период культурного развития планеты примерно соответствует последнему периоду бронзового века.

Аборигены о чем-то говорили друг с другом, сопровождая слова оживленной жестикуляцией. Джексон, естественно, не понимал их языка, но сейчас это и не имело значения. Главное, что язык у них был, а речевые звуки без труда могли быть воспроизведены его голосовыми связками.

«Совсем не так, как на той мерзкой планетище, куда меня занесло в прошлом году, – сказал себе Джексон. – Из-за тамошних чертовых сукиных сынов с их ультразвуковой речью мне пришлось обвешаться специальными наушниками и кучей микрофонов! Да еще при той-то жаре, когда и в тени-то было за сорок…»

Местные ожидали его выхода, о чем Джексон прекрасно знал, но первый момент контакта – дело всегда тонкое и нервное. Да и то лишь в том случае, если у туземцев хватает ума на него пойти. Джексон нехотя подошел к люку и открыл его. Протерев глаза и прочистив горло, он сумел изобразить на лице дружескую улыбку. Перед выходом он напомнил себе: «Без суеты, дружище. Помни, ты всего-навсего простой межзвездный бродяга, этакий галактический скиталец, явившийся протянуть руку дружбы и вручить земные дары. Тебе и надо-то поговорить немного, и ничего больше. Заставь их поверить в это, дорогуша, и внеземные Джоны проникнутся к тебе доверием. Не забывай правило Джексона: все разумные существа обладают прямо-таки религиозной склонностью к вере, и некий трехъязыкий Сунг с Орангуса-5 готов ради нее вылезти из шкуры, совсем как какой-нибудь Джо Доукс из церкви Святого Павла».

Сказав это, Джексон нацепил искусственную улыбку и вышел немного поговорить.