Абсолютное оружие

«Может – не может, – передразнивает его мудрый док. – Ладно, детка, охолонь, мы-то не должны рисковать из-за твоего чертова „может“. Мы не в состоянии позволить себе кокнуть пришельца, исключительно полагаясь на шанс, что, может, его народ не поступит так, как на их месте поступили бы всякие здравомыслящие существа, то есть раздолбали бы нас ко всем чертям».

«Н-да, похоже, нам действительно не следует его резать, – вступает в разговор Герби. – Но, док, а что же нам делать тогда?»

«Ждать и смотреть, чего он, собственно, хочет».

2

С учетом сделанной Джексоном реконструкции диалога аборигенов примерно так все и было. Джексон сталкивался с подобной ситуацией по меньшей мере раз тридцать-сорок. В итоге все сводилось к политике ожидания и наблюдения. Подрядчика с Земли могли убить лишь случайно, еще до того, как успевал вмешаться мудрый советчик. Но ведь Джексону как раз за риск и платили.

Где бы ни был убит подрядчик, кара следовала неизбежно и незамедлительно. Однако возмездие сопровождалось естественным сожалением, поскольку Земля была планетой в высшей степени цивилизованной и привыкла жить по законам. Только нецивилизованная, находящаяся на низкой стадии развития раса склонна к геноциду. А посему народы Земли считали геноцид делом весьма неприятным и очень не любили читать про него в утренних газетах. Однако посланцев необходимо защищать, а убийство подлежит наказанию, об этом тоже знал каждый. Знать-то знал, но, читая о геноциде за чашкой утреннего кофе, удовольствия, естественно, не испытывал. Подобная новость могла испортить настроение на весь день. Три-четыре геноцида подряд – и избиратель может рассердиться настолько, что вспомнит о своем избирательном голосе.

К счастью, подобные неприятности случались не столь часто, поскольку чужаки обычно быстро уясняли ситуацию и, несмотря на языковой барьер, схватывали на лету, что смерть землянина даром им не пройдет.

Вслед за воинственной троицей это мало-помалу дошло и до остальных. Горячие головы убрали ножи. И все разом заулыбались, за исключением Джексона, который и так уже скалился как гиена. Аборигены принялись помахивать руками и шаркать ногами, выражая тем самым, что вот, мол, добро пожаловать.

– Совсем другое дело, – заметил Джексон, отвечая на приветствие несколькими изящными взмахами руки. – Вот теперь я чувствую себя как дома. А сейчас, полагаю, вы отведете меня к своему вождю, покажете город и все такое прочее. Я поживу с вами, выучу тарабарщину, и мы с вами малость потолкуем. А после – дельце будет обстряпано в наилучшем виде. Вперед!

И Джексон резвым шагом двинулся в сторону города. После недолгого размышления его вновь приобретенные друзья потопали вслед за ним.

Пока все шло согласно плану.

Джексон, как, впрочем, и остальные подрядчики, был исключительных способностей полиглотом. Своими основными инструментами он считал необыкновенную память и в высшей степени тонкий слух. Но что куда более важно, он обладал поразительной способностью к языкам и сверхъестественной интуицией понимания их смысла. Сталкиваясь с непонятным языком, Джексон быстро и безошибочно выделял главные языковые элементы и основные конструкционные блоки словопостроения. И уж совсем без усилия распределял вокализации в вопросительные, волевые или эмоциональные аспекты речи. Для его тренированного уха грамматические конструкции не представляли особых трудностей, с суффиксами и приставками проблем тоже не возникало, а потому построение слова давалось ему с легкостью. Джексон не сильно разбирался в лингвистике как науке, но это ему и не требовалось, поскольку он был прирожденным лингвистом и интуитивно понимал то, что описывают и изучают лингвисты-ученые.

Ему еще не попадался язык, которого он бы не смог освоить.

И признаться, он и не рассчитывал где-либо такой встретить. Джексон, бывало, частенько говаривал своим друзьям по нью-йоркскому Клубу вилкообразного языка: «Знаете, бездельники, на самом деле в языках чужаков нет ничего сложного. По крайней мере, еще не было такого, которого бы я не освоил. Честно. Уверяю вас, братцы, что человек, способный изъясняться на сиукском или кхмерском, и среди звезд не встретит особых трудностей».

Так это и было до того дня, как…

В городе Джексону пришлось вытерпеть множество утомительных церемоний, которые растянулись на целые трое суток. Не проходило и дня, чтобы пришельца из космоса не тащили к кому-нибудь. Вполне естественно, что каждый – будь то мэр, губернатор, президент или старейшина, включая их жен, – желал пожать пришельцу руку. Конечно, всех их понять можно, но Джексон не терпел пустой траты времени. Он должен выполнять свою работу, пусть и не очень-то приятную; и чем раньше ее начнет, тем раньше закончит.

На четвертый день он сумел свести официальную муру к минимуму и с готовностью приступил к изучению местного языка.