Абсолютное оружие

Это была игра умов, в которой Земля заведомо выходила победителем. Ведь для сильнейшего такая сообразительность дело обычное.

Однако нанианцы даже не пытались сопротивляться. Джексон посчитал, что они заслуживают презрения.

Обмен земной платины на местную валюту прошел успешно, и Джексону выдали пачку хрустящих пятиврзовых купюр. Сияющий от удовольствия Эрум радостно сказал:

– Ну, теперь, мистер Джексон, мы можем завершить сделку, если вы будете так любезны протромбраминдлировать в обычной манере.

Джексон обернулся. Его глаза сощурились в узкие щелки, а губы сжались в одну тонкую бескровную линию.

– Что вы сказали?

– Да я в общем-то попросил вас…

– О чем вы попросили, я слышал. Я спрашиваю, что сие означает?

– Ну, означает… – Эрум улыбнулся. – Означает не больше того, что сказано. То есть, этибокально выражаясь…

– Дайте мне синоним, – проговорил Джексон низким угрожающим голосом.

– Но здесь нет синонима!

– Послушай, приятель, соображай, с кем имеешь дело, – процедил Джексон, протягивая руку к горлу Эрума.

– Стойте! Подождите! – воскликнул Эрум. – Мистер Джексон, умоляю вас! Как можно дать синоним, если понятие определяется единственным словом? Как же еще по-иному я могу его выразить?

– Ты меня вздумал дурачить? – взвыл Джексон. – Лучше брось! У нас есть законы против преднамеренного одурачивания, умышленного обструкционизма, подозреваемой суперпозиции и всего прочего, на что вы, чужаки, только способны. Ты меня понял?

– Понял-понял, – задрожал от страха Эрум.

– Тогда слушай дальше: оставь свои агглютинации, ты, пес коварный! Ты говоришь на совершенно рядовом, без аналитических выкрутасов языке, отличающемся только своими сверхобособленными наклонностями. С таким языком, приятель, ты просто не можешь агглютинировать большим количеством сложносоставных слов. Усек?

– Да-да! – воскликнул Эрум. – Но поверьте, я ни малейшим образом и не думал нумнискакерировать! Никаких нумнискакий! Вы действительно должны дрембрумчить мне!

Джексон взял себя в руки и отвел кулак. Бить чужака – поступок непростительной глупости, особенно если тот говорит правду. Землянам бы это не понравилось, и ему, Джексону, обязательно срезали бы гонорар. А если, не приведи господь, он еще случайно и убьет Эрума, тут меньше чем шестью месяцами тюрьмы не отделаешься.

И пока…

– Я выясню, лжешь ты или нет! – проревел Джексон и пулей вылетел из конторы.

Смешавшись с толпой, Джексон больше часа блуждал по трущобам квартала Граз-Эз, расположенного у серого вонючего Непедрина. Никто не обращал на него ни малейшего внимания. По всем внешним признакам Джексон вполне мог сойти за нанианца, так же как любой нанианец мог сойти за землянина.

Обнаружив на углу улиц Ниш и Даа незамызганного вида салун, Джексон зашел туда. Внутри было тихо и сидели одни мужчины. Джексон заказал местного пива и, когда получил кружку, сказал бармену:

– Со мной сегодня приключилась забавная вещь.

– Да-а? – заинтересовался бармен.

– Угу, – подтвердил Джексон. – У меня сорвалась крупная сделка. В последнюю минуту меня, видите ли, попросили протромбраминдлировать в обычной манере.

Он внимательно изучал флегматичное лицо бармена, на котором вдруг отразилось легкое замешательство.

– Так почему же вы этого не сделали?

– А вы бы сделали?

– Ну конечно! Черт возьми, это же стандартная казантрипация.

– Ну да, – подтвердил слова бармена один из завсегдатаев. – Если, конечно, откинуть подозрения о нумнискакиях.

– Не думаю. Вряд ли они бы отважились на такое, – произнес Джексон вялым, невыразительным голосом и, расплатившись за пиво, собрался уходить.

– Эй, послушайте, – окликнул его бармен. – А вы уверены, что они не нумнискакирировали?

– Понятия не имею, – проталкиваясь к выходу, честно ответил Джексон.

Джексон доверял своим инстинктам и в отношении языка, и в отношении народа. А инстинкты как раз подсказывали, что нанианцы народ прямодушный, не расположенный к надувательству. Эрум не изобретал новые слова в попытке одурачить его. Он говорил на языке хон так, как его понимал.

Но если это так, то планета На имела чертовски странный язык. Совершенно эксцентричный. И подтексты его были более чем странны. Они были немыслимы.

5

Вечером Джексон снова принялся за работу. Он дополнительно обнаружил целый класс исключений, о существовании которых прежде даже не подозревал. Группа исключений состояла из двадцати девяти многозначных усилений. Слова, бессмысленные сами по себе, служили для усложнений и выделений противоречий с целью усиления противопоставлений и снижения значимости других слов. Особый тип воздействия определялся их местоположением в предложении.