Абсолютное зло

Спотыкаясь и на ходу кутаясь в халат, схваченный с крючка ванной, я бросилась к двери.

Дан не спешил входить, внимательно всматриваясь в меня, будто проверяя мою целостность. Я же пыталась сообразить, каким образом он так быстро добрался до меня. Наверное, и минуты не прошло. Хотя сейчас я с трудом ориентировалась во времени и пространстве.

— Что случилось? — Дан ждал объяснения, по какой причине я подняла переполох.

Недолго думая, закатала рукав халата и протянула руку, увенчанную мерцающими линиями, повторяющими изгибы капилляров. Он осторожно взял мое запястье, внимательно изучая со всех сторон. На его лице я не заметила ни тревоги, ни страха, и мое собственное волнение понемногу отступило.

— После укуса кирина потеряна целостность… — Он замолк, так и не договорив: взгляд потемнел, словно небо перед бурей, а пальцы сильнее сжались на моем запястье.

— Дан? — попыталась освободиться, чувствуя исходящую от него угрозу. Сейчас он смотрел на меня как на врага. Точно, как в тот вечер.

— Поклянись, что понятия не имеешь, что это значит, — потребовал, будто от этого зависит судьба всего мира. — Мне необходимо знать, что я могу тебе доверять.

Не сомневалась, что он будет держать меня в тисках, пока не получит правду: и не важно, клятва это или признание в предательстве.

Я перестал сопротивляться и подчинилась: хотела быть его союзником, а не соперником.

— Клянусь, — произнесла, стоически выдерживая морально давление — Скорее умру, чем причиню тебе вред.

Несколько мгновений он изучал мое лицо, ища признаки лжи, а потом отпустил:

— Твои родители живут там, где и раньше?

— Да, но при чем тут они? — изумилась неуместному вопросу.

— Это сделал кто-то из них, — ошеломил безумным выводом. Заявление казалось абсурдным. Моя семья настолько заурядна, что порой становилось печально, что наша жизнь такая посредственная и серая.

Дан взял меня за плечи и как куклу поставил перед собой:

— Впервые это неприятно, — пояснил, прижимая к своей груди.

— Что это? — насторожилась. Он все больше походил на сумасшедшего, чем пугал меня.

Дан лишь усилил объятия, будто защищая от чего-то. Разозлилась на его вечную привычку не договаривать. Толкнула его в грудь и, не удержавшись на ногах, упала. Под ладонями ощутила холодную землю и сухую траву. В недоумении огляделась и пришла в еще больший шок: я узнала родительский двор.

— Как ты это сделал? — вскинула голову, и она тут же закружилась, заставляя меня жмуриться и сгребать пальцами землю, стараясь удержаться в сознании.

— Позже, — лишь ограничился Дан, и помог подняться. Позволил использовать себя как опору, поскольку мир продолжал вращаться, как безумный. Больше всего я боялась, что меня стошнит. — Не сопротивляйся, — успокаивающе прошептал, — твое тело знает, что делать, просто расслабься, и скоро все пройдет. — Это называется виш, — прошипел как змея. — В переводе с языка халли означает «путешествие».

— Никогда не слышала о таком, — сдалась, оставив надежду хоть что-то понять. Сейчас размышлять о об этом казалось непосильной задачей.

Была готова вечность стоять так, прислонившись к нему: слушать успокаивающее биение сердца и вдыхать его запах. Но Дан, вечно обремененный неизвестными делами и заботами, не позволял забываться ни себе, ни мне.

— Ты как? — поинтересовался, попутно оглядывая меня.

Прислушалась к своим ощущениям:

— Лучше.

— Пойдем, — потянул к дому, спеша скорей встретиться с моими родителями. По парковка перед домом пустовала, и, судя по ощущениям, был ясный день.

— Дома никого нет, — вынуждена была разочаровать его, — в это время они на работе. — Он, казалось, обдумывал дальнейший план действий, а я тем временем подошла к двери и запустила руку в стоящий рядом горшок с цветами. — Придется немного подождать, — и продемонстрировала ему блестящий ключ.

Войдя в дом внутрь, мы убедились, что он пуст. Все вокруг напоминало о былой жизни. С ностальгией провела ладонью по спинке дивана, на котором, вопреки запретам тревожных родителей, в детстве неустанно прыгала. Я была энергичным ребенком, чем порой доводила их чуть ли не сердечного приступа, а сейчас мне, напротив, едва хватило сил проделать путь от лужайки до гостиной. Но я не покорилась болезни и не стала укладываться на диван, забываясь спасительным сном. Много лет я хранила одну вещь, и наконец представилась возможность вернуть ее.

— У меня кое-что есть для тебя, — заставила Дана обернуться, отвлекаясь от напряженного хождения по комнате. Он будто изучал обстановку, выискивая слабые места обороны или просто любую угрозу. — Жди здесь, — с воодушевлением попросила, направляясь к лестнице на второй этаж.

В моей комнате все лежало на своих местах. Именно так, как я их оставила, навещая родителей в последний раз. Мое “сокровище” хранилось под кроватью, но не я спешила его доставать. Сначала хотела переодеться, вернее просто одеться: моей одеждой на данный момент служил домашний халат. Нашла кое-что из старых вещей, что лежали аккуратно сложенные на полке шкафа — мама всегда тщательно следила за порядком.