Абсолютное зло

— Да я не нормальная! Неужели ты не видишь? — одно то, что я в порыве ярости чуть не убила Алу доказывало это. — Всё, что происходит со мной не нормально. Я теперь везде изгой. И ты тоже гонишь меня прочь. Думала, мы заодно, и могу на тебя положиться, — это стало самым большим разочарованием, почти предательством.

— Так и есть: я позаботился о твоем будущем, спокойном и счастливом. — Дан сбавил тон, понимая, что все мои мечты разрушены и я стою у края пропасти. — Твоя жизнь будет лучше моей.

Осуществляя свой безупречный план, он не принял в расчет, что возможно у меня не хватит сил принять его. Я была раздавлена, разрушена до основания. Точно его проклятый Ривал. После себя Дан оставляет одни лишь руины.

— Это не забота, — я приложила ладонь к своей пылающей щеке, — а безоговорочный приказ. Ты ослеплен жаждой мести и уже не видишь разницы. Как и не понимаешь, что любовь — не слабость, она, наоборот, делает сильнее.

Всё та же виновность толкнула его ко мне. Заставила вымаливать прощение нежными прикосновениями пальцев к горящей от пощечины коже.

— Только не в моем случае. Ты — мое уязвимое место. Оружие, которое могут обратить против меня.

Прошлое, о котором молчал и что оставило бесчисленные шрамы на его теле, неустанно преследовало Дана. И как бы он не старался убежать, оно оплетая ядовитыми щупальцами, словно спрут, тянуло назад. Каждый раз без раздумья я бросалась вдогонку. Только начинало казаться, что вот-вот коснусь его, вытяну со дна, как он ускользал. Наивно я пыталась спасти его, только ему этого не нужно.

— Я не слабость и не оружие, я женщина, которая любит тебя, — слова с горечью слетали с губ, разрывая меня на куски. — И готова была идти за тобой до конца.

Прошла мимо Дана, едва задевая его плечом. В последний раз вдохнула его запах, навсегда запечатлевая его в воспоминаниях.

Не стала собирать вещи — мне ничего не нужно. Не оставляла себе времени — слишком большой соблазн вернуться.

Дверь тоскливо скрипнула, когда я распахнула ее и вышла из комнаты. Не оборачиваясь и все ускоряя шаг, устремилась вниз по лестнице.

— Рем! — отчаянно нуждалась в нем. — Рем! — предательски дрожащим голосом звала.

Долго ждать не пришлось: Энтал и Рем с поникшими головами встретили меня у основания лестницы. Они всё слышали, а, возможно, знали изначально. Но это не имело значения.

— Рем, уедим, — взмолилась, хватая его за руку. — Я согласна, — тянула его к выходу, — согласна на твое предложение.

Рем глянул мне за спину, наверх. Будто ждал разрешения. И когда получил его, без сопротивления последовал за мной.

Глаза жгло от сдерживаемых слез. Запрещала себе их. Не здесь и не сейчас. Стоит дать себе послабление и я уже не смогу остановиться. Не смогу сдержать ту боль, что уничтожает меня изнутри.

Не помня себя, словно пребывала во сне, дошла до машины. Забралась на сидение, и отрезая себе пути назад, захлопнула дверцу.

Только настойчивый стук заставил меня очнуться и взглянуть за окно.

Алу барабанила ладонями по стеклу и с отчаянием на лице что-то повторяла. Я не могла разобрать слов, и не, кажется, не хотела их слышать. Но ее несчастный вид вынудил меня опустить стекло.

— Не оставляй его! — наконец расслышала. Голос Алу, как никогда, прозвучал по-детски. Она ухватилась за край окна, словно обладала силой не позволить машине сдвинуться с места.

Я покачала головой. Бессмысленно уговаривать, другого выхода просто не было.

— Эта война уничтожит его, — предрекала ужасный исход, — так же, как и нашего отца, — привела убийственный аргумент.

— Ты недооцениваешь Дана, — говорила, отрешаясь от эмоций и пряча чувства, — он хладнокровно подходит к делу и не допустит ни одного просчета.

— Он ведь совсем один, Рия, — в глазах Алу блеснули слезы. — У него нет друзей, одни соратники. Сама видишь, что из нас не лучшие брат с сестрой. Ты нужна ему, ты нужна мне. Ты одна способна сдерживать его. Прошу.

Я почти была готова сорваться с места и бросить назад к Дану. Спасти его, как молила Алу. Но отрезвила себя мыслью о том, что, несмотря на все жизненные перипетии, Дан прекрасно справлялся самостоятельно. От меня никогда не было толка.

— Прости, — призналась в собственной беспомощности.

Побледневшие пальцы разжались, и руки повисли вдоль тела — Алу сдалась.

Машина тронулась с места. Прижалась лбом к холодному стеклу, в котором отражались все лики моей боли. В отличие от Дана я решила навсегда порвать с прошлым.

Не следила за дорогой, даже не сказала Рему, куда меня отвезти. Домой? А где теперь мой дом? Тот, в котором выросла и который скоро навсегда покинут мои родители? Квартира, где я жила последние несколько лет обучения в консерватории? Я вернулась к тому, с чего начинала: растерянности и неопределенности. Мой маяк погас, и теперь мне придется в одиночестве брести во мраке.

— Приехали, — разбудил меня Рем, тронув за плечо.

Сонно я огляделась — не узнавала двор.

— Где мы?