Абсолютное Зло и другие парадоксы объективной этики

Так мы возвращаемся к радостям жизни. Эти радости с точки зрения свободы не просто нейтральны, если не касаются других. Они вполне могут быть добром, если даются другими людьми, и именно свобода позволяет так организовать общество, что радостей становится там бесконечно много. Запрет нашей животной природы оказывается полезней захвата ресурсов. Свобода словно обманывает природу – она заменяет ограниченные базовые потребности на безграничные новые удовольствия. Однако обмануть природу трудно. Соблазн бесконечных благ может сыграть злую шутку. Поэтому для полноты в нашу модель надо добавить паразитов, которые живут среди людей, но живут по законам животных. Они не только не производят новые ресурсы, но напротив – стремятся захватить вновь созданные и тем ухудшить ситуацию, вернув ее к борьбе за существование. Речь идет о наших старых друзьях, гомо-сапиенсах. В отличие от животных, паразиты возводят насилие на новый, бессмысленный уровень, поскольку стараются захватить больше ресурсов, чем они в состоянии использовать.

Как на практике появились запреты? Очевидно, первые цели людей были детерминированы борьбой за выживание, и первые запреты возникли в процессе столкновения этих целей. Столкновение привело к конфликту, и договор появился из необходимости его разрешения. Первые договоры выполняли две функции – разрешение конфликтов и их предотвращение. Можно разрешить конфликт тихо, сговорившись против других. А можно – открыто и гласно, оповестив о решение всех. Во втором случае решение есть уже указание на то, как впредь не надо поступать чтобы конфликт возникал. Такое решение – это прецедент, правило на будущее, т.е. фактически запрет определенного поведения.

Только запреты могут обуздать насилие. Ни братская любовь, ни добрая воля, ни бесхребетный гуманизм на это не способны. Правила этики, а не накопленные ресурсы – вот истинное богатство общества. Без этики любые запасы мгновенно исчезнут. Некоторые люди говорят – правила это ерунда, главное полагаться на свою совесть. Или говорят – чем следовать плохому закону, лучше нарушить его во имя высшей правды. Эти люди ошибаются. Главное – следовать правилам. Нет никакой высшей правды, высшей справедливости или высшего блага ради которого можно нарушать законы. Способность следовать правилам невзирая на собственные интересы, собственное мнение или интуицию отличает цивилизованного человека от дикаря. Если правило плохо, его можно и нужно поменять, но если правилам не следовать – не будет вообще ничего.

Иными словами даже плохой, несправедливый закон лучше хорошего и справедливого беззакония. Но конечно, сказанное верно если, во-первых, имеется правильная процедура принятия законов, и во-вторых, речь идет о законе принятом в результате такой процедуры. Только в том случае, когда сам человек согласился с законом в рамках договора, скрепил его своим словом, закон имеет моральную силу. Отсюда видно, что нынешние законы такой силы не имеют. Однако, означает ли это, что моральный долг каждого – их нарушение? Нет конечно. Из того, что человек не участвовал в обсуждении и принятии УК вовсе не следует, что у него есть моральное право убивать и грабить. Большинство запретов попавших в своды законов имеют моральные основания. Просто пока мы живем в насильственном обществе, каждый закон приходится оценивать опираясь на собственную моральную интуицию.

Итак, запреты приводят к новым целям, конфликты целей приводят к новым запретам. И то, и другое – две стороны одной медали, точно так же как свобода «от» и свобода «для». Все это – одна и та же свобода. Судите сами. Свобода «от» появляется только если в свободе есть потребность, т.е. имеется какая-то цель. А это уже свобода «для». С другой стороны, свобода «для» вытекает из свободы «от», поскольку человек выбирает из того, что может выбрать – в детерминированном мире свободной цели иначе взяться неоткуда.

Иногда свободу воображают в виде некого «пространства» возможностей и тогда говорят, что «свобода одного кончается там, где начинается свобода другого». С этой точки зрения можно сказать, что бесконечный круговорот запретов и целей все точнее и точнее определяет черту, отделяющую эти «свободы». Однако надо помнить, что свобода – одна на всех, она одинакова с обеих сторон этой условной черты. Иными словами, в отношениях людей должен быть точный баланс, а свобода «от», которая по сути есть свобода от насилия других, должна в точности совпадать со свободой «для», которая есть не что иное, как свобода насилия в отношении других.