Абсолютные миротворцы

Операторы прогнали камеру вдоль пакета – вот он, злосчастный контейнер. Раздутый, деформированный, не контейнер, а блин комом, чудом не разлетелся на куски. Растопырился в своей ячейке внутри транспортной фермы, и заклинило его там, похоже, насмерть. Вот и хорошо, зато не вывалится. Лишь бы пакет влез в ячейку на борту дальнобоя. Вроде ничего не торчит за габарит, запихнём.

Капитан поворачивается вместе с креслом к сопровождающему, глядит на него ласково-ласково и спрашивает:

– Что за дрянь везёшь, служивый?

А «служивый» тот, серенький незаметный дядечка в сереньком деловом костюмчике, обеими руками зажимает рот и глотает сытный обед, рвущийся наружу. Вместо ответа только булькает.

– Я ж тебя, падла, за борт выкину, – обещает капитан ласково-ласково. – Вместе с твоим пакетом выкину. С твоим взрывпакетом, хе-хе… Отправлю, так сказать, в свободное плавание по безбрежным просторам Вселенной. У меня вариантов, как это сделать и чтобы мне за это ничего не было – штук пять навскидку. Веришь, нет?

И тишина. И весь наличный экипаж разворачивается к сопровождающему, и лица у всех тоже добрые-предобрые.

Только в кресле штурмана сидит, надёжно пристегнутый, и ослепительно улыбается громадный плюшевый медведь – его вчера штурману на день рождения подарили.

* * *

Капитан Безумов, два года до пенсии, тощий, костлявый, желчный, лицом, по собственному признанию, вылитая смерть (когда его спрашивают, чья, отвечает – да твоя, дорогой, твоя), говорит так: космос – это грузоперевозка в химически чистом виде, сферическая логистика в вакууме. Ничего, кроме логистики, в космосе нет. Первый спутник Земли был первым космическим чемоданом, и Гагарин тоже был чемоданом, и положение с тех пор не изменилось: я чемодан, ты чемодан, пакет контейнеров, который мы толкаем к точке входа, тот же чемодан, и даже наше бравое судёнышко бортовой номер сто пять – самоходный чемодан.

«Все проблемы в космосе – это проблемы логистики», – говорит капитан. Сама по себе логистика не виновата, как не виновата психология, что люди идиоты, и не виновата офтальмология, что они слепцы. У логистики своя загвоздка – груз. Логистика бьётся с грузом так и эдак и ничего поделать не может. Выход один: устранить груз как принцип, вычеркнуть его напрочь, тогда проблема испарится, и настанет в космосе счастье, летай – не хочу.

В общем, все беды от чемоданов.

Но если ты в безвоздушном пространстве по умолчанию чемодан, выходит, ты сам себе и беда, и проблема.

Капитан Безумов видит в этом философскую коллизию, не поддающуюся решению, и форменную трагедию, не поддающуюся описанию, зато он знает, как снизить риски.

Если не можешь устранить из логистики груз, постарайся хотя бы так извернуться, чтобы отвечать за него по минимуму. В идеале – как будто груза нет.

Капитан Безумов не ждёт от груза ничего хорошего. Он ходил на дальнобое и имел такие проблемы с грузом, что проклял всё на свете; потом командовал пассажирским транспортом, и это оказался, по его словам, окончательный кошмар. Хуже живого груза вообще представить ничего нельзя. У тебя полный корабль народу, ты летишь и за людей трясёшься, а им заняться нечем, и они тебе задачки подбрасывают: то нажрутся, то подерутся, то заболеют, то вообще родят на борту.

Не будь капитан Безумов, по его словам, амбициозным дурачком, которому больше всех надо, – остался бы вечным вторым пилотом и ни за что не отвечал (ну, с точки зрения капитана, пилот ни за что не отвечает; у пилота есть альтернативное мнение на этот счёт). Но Безумову оказалось больше всех надо, и он со своей гиперответственностью выучился на командира, а дальше было поздно сдавать назад, амбиции помешали. И ведь знал, во что лезет, опытный уже был, работу командира понимал как нельзя лучше.

Капитан Безумов может разглагольствовать на эту тему бесконечно – сидит и нудит. Буксир-толкач – бортовой номер сто пять – занимается логистикой, а капитан занудствует. Экипаж давно привык. Шутки шутками, а действительно капитан за всё в ответе, и не дай бог чего случится, ему выдумывать, как всех спасать и что потом врать аварийной комиссии. Случается на коммерческом флоте обычно какая-то муть, спасаются от неё как попало, и грамотно отбрехаться после – отдельное искусство, чисто капитанское.

Капитан Безумов немножко параноик, конечно. Но его опыт подсказывает, что легонькая паранойя – слабость простительная, а долгая спокойная жизнь – хорошая штука.

Поэтому капитан Безумов дохаживает до пенсии именно на толкаче: он так минимизирует риски.

Он нашёл свою золотую середину: вроде командир, но хотя бы с ответственностью за груз, близкой к нулевой.

«Поздно догадался, что это моё место в жизни, – сокрушается капитан. – Если б не дурацкие амбиции, проболтался бы всю карьеру именно на буксире по короткому плечу от лифта до точки входа и обратно. Работа честная, машина – зверь, шесть человек в подчинении, туда-сюда – неделя».

Главное, чего везёшь – знать не знаешь и не интересуешься. Пока оно не взорвётся, конечно.