Absoluta. Совесть и принципы

Деми поймала себя на мысли, что всю жизнь она старалась не упасть, идти правильным путём, несмотря ни на что. Но почему-то никто её не предупреждал, что поступать правильно — так чертовски больно. И никто не говорил, что правильный путь — это путь к одиночеству.

Родители учили простым, казалось бы, вещам: «Не вести переговоров с террористами». Хороший, здравый принцип. Но когда ты торгуешься за жизни любимых тебе людей, принципы оказываются на заднем плане, потому что в игру на всех правах вступает совесть. А её ничем не заглушить… Уж Мортем-то точно знает: он поймёт и простит, когда до него дойдёт, чем руководствовалась Деми, принимая такое решение.

Спустя примерно час она стояла на балконе, который выходил с того самого чердака. Стояла и смотрела, как её обессиленных друзей выводят из особняка. Когда Деми поймала на себе взгляд Бернарда, внутри что-то умерло.

Эпилог

Генри, Эгиль, Бернард, Джейсон и Изольда вернулись в Лондон. Они жили в квартире, которую давным-давно арендовала Иза у милой смертной семьи: те не желали продавать квартиру, потому что это был их первый дом. У них подрастали дети, семья уехала в пригород, но умные и рассудительные родители знали, что их малыши рано или поздно вернутся в столицу, и тогда им понадобится жильё. В квартире было четыре спальни, совсем небольшая гостиная, маленькая кухня и одна туалетная комната. Но компания решила, что этого места им вполне хватит, чтобы пережить несколько дней и прийти в себя после случившегося.

Первым уехал Генри. Два дня он наблюдал, в каком отчаянии пребывают его товарищи, а он не был из тех, кто привык опускать руки и лелеять в себе жалость. Он вернулся в Ирландию, понимая, что там он найдёт себе дело — хотя бы небольшое, на парочку низших демонов, которых отправит в нокаут самое простое зелье. Мистер Мортем решил, что лучше, чем борьба, ничто не поможет ему оправиться. Генри продолжал верить, что они проиграли лишь битву, а не всю войну. Потому он отправился домой, чтобы продолжать сражаться.

Вскоре после Генри, убедившись, что постепенно и несколько медленно, но всё же, Эгиль приходит в себя, Лондон покинул и Джейсон. Спустя неделю после старшего Мортема. Первые дни после случившегося Аллен маниакально набирал номер Деми, он писал ей письма на электронную почту. Спустя неделю молчания он понял, что не получит никакого ответа. Джейсон никому не говорил о своих попытках связаться с Уайт, поэтому ему было достаточно легко притворяться, что с ним всё в порядке, и поддерживать Эгиля. В конце концов, Аллен получил сообщение от Нью-Йоркского университета, где сообщалось, что ему предоставляют стипендию. Это была не Калифорния, конечно, но он хотя бы мог выбраться из Салема. Но для того чтобы Нью-Йоркский университет не отказался от своего предложения, Джейсону необходимо было закончить год со средним баллом «B», а потому он поторопился домой. Война, может, и была проиграна, но Аллен понимал, что ему в этом мире ещё жить. А раз с демонами теперь бороться бесполезно — необходимо освоить профессию и жить как простой смертный.

После отъезда Джейсона Бернард стал чаще выходить из спальни. И именно это послужило поводом для Эгиля уехать из Лондона. Младший Мортем уехал к отцу через три дня после Аллена. Он, может, и задержался бы, только с Бернардом невозможно было находиться в одном доме. Не было никакой поддержки от старых друзей, не было утешения или любви. Гнетущее состояние отчаяния усиливалось каждый день. Берн постоянно пил, а под вечер становился просто неуправляемым, мог разбить что-нибудь, обругать Изольду или Эгиля, если они просили его перестать убивать себя. По утрам Мортему было так плохо, что на обычное приветствие он мог перевернуть кухонную мебель. Эгиль собрался в путь через десять минут после того, как Бернард снёс все кухонные шкафчики, не найдя в квартире алкоголя. Сложнее всего было уехать, потому что у парня было удушающее и болезненное ощущение, что он бросает Изольду. И Эгилю отчасти было даже страшно оставлять её с Мортемом. Он предложил ей уехать вместе, но Лейденшафт, сдерживая слёзы, пообещала, что справится.