AC/DC. В аду мне нравится больше. Биография группы от Мика Уолла

Самой сложной песней, к которой Брайану пришлось сочинять слова, была Hells Bells, явная дань уважения Бону от братьев. «[Всего было] около шести песен, моя голова была поникшей, я был подавлен. Матт спустился и спросил: “Ты в порядке, Брайан?” Я ответил ему: “Думаю, что я просто иссяк от этой песни… Я уже сделал Back In Black, и это была какая-то чертовщина”. Это был довольно сложный вызов, и после я просто не мог ни о чем думать. И именно тогда пришла мать всех гроз – ветер перед бурей. Это выглядело неприятно, потому что мы и правда словно были на море. “Иисус, – сказал я. – Грохочут громы”. И [Матт] ответил: “Ну вот, есть начало, Брайан. Катящийся гром…”».

Выглядывая в окно, Брайан размышлял вслух: «Я сказал: “Этот чертов проливной дождь, посмотрите на ветер, который надвигается, словно ураган, и посмотрите на эту вспышку молнии”… Честно говоря, я чувствовал себя каким-то репортером». Внезапно в голову пришли слова: «Across the sky… You’re only young but you’re gonna die» («По небу… Ты так молод, но ты умрешь»). И я просто смотрел на все это, словно был каким-то животным. «Won’t take no prisoners, won’t spare no lives, nobody putting up a Iight, I got my bell…» («Не буду брать пленных, не пощажу ничьих жизней, никого, мирящегося с боем, во мне звучит тревожный звон»). Потому что в моей голове и правда раздался звонок, звонок тревоги. «Get my bell, gonna take you hell, gonna get ya, Satan gonna get ya» («Перейми мой тревожный звон, я затащу тебя в ад, я поймаю тебя, Сатана поймает тебя…»). Все это заняло десять минут. Я сказал: «Матт, спасибо».

«Hells Bells», открывающий трек альбома, начался со зловещего звона. Матт ненавидел идею использования предварительно записанных звуков колокола, поэтому, когда они вернулись в Англию, он послал Тони Платта найти настоящий церковный колокол, который тот в конце концов обнаружил в церкви Мидлендса.

Действительно, эти атмосферные колокола и гитары олицетворяли смерть Бона Скотта всего несколько недель назад. Как только они решили пойти вместе с ним, вместе с другой великой данью Бону, в честь которого позже назовут весь альбом песней Back In Black, AC/DC нашли способ продолжить свою историю, не оскорбляя друзей или семью, и – главным образом – фанатов, которые, возможно, были обижены на музыкантов, потому что не могли даже представить, что группа продолжит существовать без их любимого плохого мальчика Бонни.

В студии было строго запрещено пить. Прошли те времена, когда Бон записывал свой вокал с бутылкой JD в одной руке и большим жирным косяком марихуаны – в другой. Единственным исключением был день, когда Малькольму позвонили и сообщили, что его жена Линда родила их первого ребенка, дочь, которую они назвали Кара. «Малькольм спустился и крикнул: “Это девочка”, и я впервые увидел, как Ангус пил. Он взял бутылку Jack Daniels и сказал: “О, блин, отлично, друг” и выпил. Через пять минут его положили на чьи-то плечи и уложили спать. Никогда больше не видел его таким. Но он был просто до экстаза рад за своего брата, вы понимаете? Это была замечательная ночь», – рассказывали мне.

Как и в случае с Боном, Матт проводил слишком много времени вдвоем с Брайаном, просто пытаясь достичь нужного звучания вокала. «Я приходил, и он работал со мной, я думал, что в какой-то момент мои уши начнут кровоточить. Он говорил: “попробуй это” или “сделай это так”, и, конечно, тогда он еще не видел слов песни, потому что я писал их в своей маленькой комнате уже тогда, когда были готовы мелодии. «Процесс достиг фарсовой стадии на треке Shake A Leg. Это была самая лучшая чертова песня, которую я, думаю, когда-либо, черт побери, пел в своей чертовой жизни. И я не думаю, что когда-нибудь смогу повторить, там есть одна нота, она просто чертовски высокая. После того как я это сделал, он сказал: “Черт возьми. Я не думал, что сможешь”. И я спросил: “Тогда почему ты, черт возьми, просишь меня об этом?” Он ответил: “Ну, я просто хотел посмотреть, как далеко ты сможешь зайти”».

Ангус Янг позже заметил, что главное различие между Джонсоном и его предшественником заключалось в том, что Бон очень сильно опирался на юмор: «Бон был более тонким. Вам будет интересно, о чем он говорит, вы будете внимательно его слушать, а через полчаса поймете, к чему он вел, и будете лежать от смеха».