AC/DC. В аду мне нравится больше. Биография группы от Мика Уолла

Он сделал паузу, а затем зло добавил: «[Моррис] в тот момент уничтожил AC/DC, он уничтожил их. Поэтому я так реагирую на все это». Он смеется, но его глаза горят гневом.

Впервые выпущенный в Америке в апреле 1981 года, почти через пять лет после первоначального релиза в Великобритании и абсолютно вопреки желаниям группы, Dirty Deeds занял 3-е место в США, на одно место выше пика Back In Black, но, как и предсказывал Карсон, всего было продано два миллиона копий, тогда как сейчас тираж BIB превышал пять миллионов. В результате, говорит Карсон, «плато продаж» для всех последующих альбомов AC/DC в Америке также будет сокращено. Не впервые в истории желание звукозаписывающей компании получить краткосрочную прибыль помешало долгосрочному карьерному росту артиста.

Музыканты группы были в ярости, но не имели возможности остановить релиз, поэтому они делали все возможное, чтобы оправдать действия своей звукозаписывающей компании, утверждая, что релиз Dirty Deeds был, по сути, противодействием американским пиратским альбомам. «Были тысячи пиратских записей плохого качества, которые продавались за очень большие деньги, – сказал Джонсон в интервью журналу Creem. – И они [бутлегеры] получали деньги, которые, как мы думали, получим мы». «Когда альбом попал прямо в чарты, – добавил он без малейшей иронии, – я был чертовски недоволен, больше, чем остальные». Он был раздражен даже больше, чем Малькольм и Ангус Янги – особенно Малькольм, который дал клятву на крови, что больше не позволит никому из Atlantic приблизиться к группе. Ангус был настроен более оптимистично. Были бы другие альбомы, вроде того, над которым они сейчас работали, реальное продолжение BIB, фанаты бы их поняли. Но Малькольм не хотел даже думать об этом. Он понимал: скоро полетят головы. Вопрос был только в том, когда. Именно с таким отношением он прибыл в Париж летом 1981 года. Горе любому, кто стоял на его пути.

Париж, понедельник, 6 июля 1981 года. Группа провела неделю, живя и репетируя в апартаментах Arabella на Монмартре, «которые музыканты ненавидели», по словам Джеффри. AC/DC приехали сюда, чтобы начать работу над своим следующим крайне важным альбомом в студии EMI Pathé Marconi. Малькольм все еще «кипел» от недавних событий, да и все остальные не были особенно счастливы. Закончив тур четыре месяца назад гораздо более богатыми, чем когда-либо прежде, пять участников группы получили первый расширенный перерыв в своей карьере; Ангус наслаждался размеренной семейной жизнью в Голландии; Малькольм и Фил, соответственно, – в Лондоне и Мельбурне. Тем временем Клифф купил себе «укрытие рок-звезды» на Гавайях, где к нему ненадолго присоединился Брайан, который решил приобрести новое жилище во Флориде. «Они делали то, что называли “два года без налогов”, – вспоминает Тони Платт, который рекомендовал студию Матту Лангу. – Я не могу вспомнить, почему они просто не вернулись туда [в Нассау] из Компас-Пойнта или не собрали семью на выходные. Это был остров – в прямом и переносном смысле, – и вы в затруднительном положении, пока, наконец, кто-то не придет, чтобы спасти вас».

Как всегда, первым делом для Матта было запечатлеть звук барабана, который он использовал в качестве основы для создания остальной части альбома. Однако сразу возникла проблема – и не только с ударными.

В то время как AC/DC, возможно, были многим обязаны дотошному, обсессивно-компульсивному подходу Матта к записи музыки, нельзя было отрицать напряженность, которую его необычные методы теперь создавали в группе.

Сам Матт позже признавал: «Некоторые из них считают, что в студии я был беспощадным тираном, одержимым абсолютным совершенством в каждой песне». Его друг и коллега продюсер Тревор Рабин объяснял ситуацию так: «Особенность Матта в том, что он никогда не интересовался популярностью людей, с которыми работал. У него хватило бы смелости и ума сказать себе: “Мне все равно, выйду я из бюджета или нет, потому что если я этого не сделаю, я не получу то, чего я хочу”, и он будет продолжать, пока не получит. У Матта просто невероятный слух, который помогает ему найти идеальное звучание, и я не думаю, что такие люди как он, существуют. Я знаю, что нет никого, похожего на него».