Мэллинсон говорит, что все братья были такими: «Они никому не давали проявить себя по полной программе. Однажды я сидел на ресепшене и увидел, как выглядит этот бродяга на фоне машины Малькольма. Я думаю, что у него был новый “Мерседес” или что-то еще, я не помню. Но я помню этого забавно выглядящего парня, который вглядывался в окна. Затем он вошел через дверь и прошел мимо меня в сторону студии. Я крикнул ему вслед: “Эй, приятель, куда ты идешь!” Это был Ангус. Я не узнал его». У Мэллинсона появилось еще одно любопытное воспоминание о том, как он однажды разговаривал с Малькольмом о музыке: «Я был еще ребенком, мне было чуть больше двадцати, и я знал, что они были в туре с Metallica некоторое время назад, – он почесал голову. – Да, я думаю, что слышал о них. Они должны быть классными, не так ли?» Я подумал, может, он шутил, но потом понял, что это не так, он просто изо всех сил пытался представить, что же это за группа, хотя в свое время был с ней в туре. Но эти парни, Малькольм, Джордж и Ангус, были словно из другого мира. Они держали голову опущенной, игнорировали всех, кроме ближайших кровных братьев, и делали свое дело, избавляясь от тех, кто стоит на пути. Они всегда следовали заповедям клана.
В 2008 году вышел очень популярный на тот момент альбом
Они не вернулись к прежней форме, а просто, как обычно, занимались бизнесом. Единственное, что изменилось, это поколение критиков, выросших с любовью к AC/DC, это было настоящее лоскутное одеяло, теневая реальность.
Закономерная ситуация, учитывая, что в этом и есть идея AC/DC, за которую мы все сейчас цепляемся, даже когда ставим им «лайк» на Facebook или загружаем
Мы говорили об этом все время, пока сидели за ужином в ресторане Gaucho в секторе для гостей арены O2. Мы были счастливы прийти и посмотреть на них. Это не было рок-н-роллом, как однажды выразился Дэвид Боуи, но это не было и геноцидом. Это было просто… приятно. Как брать детей в цирк. С цветными футболками, программой, мороженым и колой. Это был словно последний шанс увидеть свирепого льва, в беззубый, измученный старый рот которого засунули человеческую голову.
Когда Стюарту Янгу указали на дверь, его место, что интересно, занял его бывший партнер Стив Барнетт. Как однажды сказал Барнетт американскому журналисту, он не музыкант, но чрезвычайно способный и проницательный музыкальный бизнесмен, основная функция которого – зарабатывать как можно больше денег для артистов и/или звукозаписывающих компаний, которые он представляет.