AC/DC. В аду мне нравится больше. Биография группы от Мика Уолла

27 марта в старом Bondi Wa Swapper состоялось «прощальное» шоу группы. Тогда даже Билли Торп сыграл с ними на бис номер Baby Please Don’t Go, во время которого Ангус впервые сделал то, что станет еще одной его визитной карточкой: снял свои шорты и запустил в толпу. Он также использовал длинный бар в качестве своего личного подиума, бегал по всей его длине, продолжая играть, скользя на колене. Взгляды публики летали в разные стороны.

В следующую среду, в ночь перед тем, как они должны были вылететь из аэропорта Сиднея, состоялась еще одна последняя вечеринка, на этот раз в доме семьи Янг в Бервуде. Это был 21-й день рождения Ангуса, и в то время как все пили пиво, вино и виски, сам именинник довольствовался огромной порцией спагетти болоньезе – своего любимого блюда – прямо из бокса и несколькими шоколадными молочными коктейлями.

На следующее утро, после очень позднего завтрака, группа и два их самых надежных помощника, Ральф и Герц, отправились в аэропорт. Как и обещал Марк Эванс ровно год назад, AC/DC были в Англии. Больше всего волновался Бон Скотт. Его прошлое подобное путешествие осуществлялось в обратном направлении: он бежал из Лондона и от Fraternity и возвращался в неопределенное будущее, сломленный и почти забытый. Он никогда не переставал мечтать, что однажды сможет вернуться, но в глубине души никогда не думал, что это возможно. Теперь, столкнувшись с этой группой молодых ребят, на которых он никогда не делал больших ставок, Бон понял: его жизнь изменилась. Чуть больше года прошло с тех пор, как он был хромым, разбитым парнем и чистил днища лодок. Теперь же он направлялся прямо к вершине горы.

Чтобы отметить это событие, Бон сделал новую татуировку, свою первую за пять лет: с изображениями льва и чертополоха на шотландском королевском гербе, который, как он надеялся, послужит амулетом от неудач. В отличие от братьев Янг, у которых всегда был план как часть более крупного плана, Бон Скотт действительно не мог поверить в свою удачу. И он имел право так себя чувствовать.

AC/DC вылетели из Сиднея 1 апреля 1976 года. Спустя почти 37 часов, после остановки в Сингапуре, Гонконге, Бомбее и Бахрейне, они приземлились в лондонском аэропорту Хитроу, в часы пик число людей там резко росло, поскольку все ехали домой на выходные. Это был типичный серый английский весенний день, небо было укрыто облаками, похожими на покрывала. Несмотря на утомительные последствия долгого путешествия («У меня было время на два похмелья в пути», – писал Марк Эванс в своих мемуарах), – они были взволнованы, когда Майкл и Корал Браунинги встретили их в аэропорту. Затем они ехали на длинном черном лимузине, арендованном Atlantic Records. Все они – пять участников группы и два сопровождающих – следующие восемь месяцев жили в доме на 49 Inverness Terrace в Бэйсуотере – это было большое здание с террасами, разделенное на множество маленьких квартир. По словам Эванса, там было многолюдно, но, по сравнению с Lansdowne Road, «как в Тадж-Махале». Как обычно, братья жили вместе с Филом и Марком, в то время как Бону были выделены собственные несколько маленьких комнат на самых верхних этажах дома.

Сначала они попросили водителя лимузина показать им достопримечательности Лондона. Они проезжали мимо Букингемского дворца, Трафальгарской площади, цирка на Пикадилли… Малькольм большую часть времени был не в восторге от поездки и вел себя немного насмешливо, в то время как Ангус просто смотрел в окно и выпускал пар изо рта на стекло. Остальные пялились вокруг в настоящем страхе.

«Как если бы вы смотрели на доску игры в Монополию», – вспоминал Эванс.

Первый сингл AC/DC на Atlantic – It’s A Long Way To The Top (выпущенный при поддержке Can I Sit Next To You, Girl) увидел свет в тот же день. Радио Luxembourg, тогда еще являвшееся влиятельной станцией, несмотря на свой классически ненадежный средневолновый сигнал, сделало их песню «хитом недели», и группа провела первые несколько дней в своих новых апартаментах, пытаясь настроить станцию на своем недавно купленном радио. «Это было хорошо, но не так хорошо, как хотелось бы, – вспоминает Майкл Браунинг. – Потому что сначала вы слышите, как запись появляется на полпути, потом теряете сигнал, и затем он совсем исчезает». Раньше они слушали свою музыку по австралийскому радио, сигнал на котором был гораздо лучше, и сейчас такая проблема их раздражала. «Это было действительно неприятно», – жаловались музыканты.