AC/DC. В аду мне нравится больше. Биография группы от Мика Уолла

Двойной же удар положению группы был нанесен приходом панка, даже в Австралии сейчас осуждали длинноволосых хардрокеров и признавали, что они больше не в тренде. Даже преданные любители пива, которые обожали сидеть в пабах и слушать песни группы, с тех пор как AC/DC «улетели за границу», относились к ним без прежнего тепла, рассказывает Браунинг.

Доказательством этому была ситуация, когда группа 12 декабря выступала в качестве хедлайнеров в сиднейском Hordern Pavilion на пять тысяч мест. Тогда зал был едва занят даже наполовину. «Они правда перестали быть крутыми здесь, – говорит Браунинг. – В конце этого периода они действительно не могли дождаться возвращения в Англию».

Марк Эванс вспоминает и о других проблемах группы: «Нас отказывались брать на многие концерты. Любимой выходкой Ангуса было снимать свои шорты во время выступления, и в какой-то момент была широко распространена программа тура с цитатой наверху одной из фотографий: “Я хочу заработать достаточно денег, чтобы трахнуть Бритт Экланд”. Когда дети начали приносить эти снимки домой, их родители стали звонить в наш офис с требованием запретить программу и отменить концерты».

Ситуация зашла еще дальше после скандала с телефонным номером. Дело в том, что Бон произносил цифры некоего номера в заглавном треке Dirty Deeds, призывая «звонить в любое время на… 36-24-16». Позже выяснилось, что он принадлежал богатой вдове, которая грозилась подать иск в суд, если эти тысячи детей не перестанут звонить ей днем и ночью, и заставила Криса Гилби публично перед ней извиниться. Голая задница Ангуса, в свою очередь, тоже попала в заголовки новостей и стала новой угрозой обществу, ну, по крайней мере, спокойствию группы. «Вы видите его пятую точку в газетах чаще, чем его лицо», – жаловался Бон, полушутя. Увеличивали «общественное беспокойство» и новости о том, что многие самые ярые фанаты группы делали татуировки, подражая Бону. Это приводило к «растущему страху», что поклонники AC/DC могут серьезно рисковать здоровьем, делая татуировки у непрофессиональных школьных мастеров. И даже это было не все.

Dirty Deeds стала еще одним значимым австралийским хитом, хотя и не таким продаваемым, как TNT. И, конечно, Малькольм Янг счел это причиной для беспокойства. TNT все равно была номером один. Но что такого было в ней, чего не было в Dirty Deeds? Что с ней, черт возьми, было не так?

Несмотря на все эти неурядицы, группа играла лучше, чем когда либо, выйдя из давящей атмосферы Лондона с все нарастающим желанием панк-революции.

В тот же день, когда AC/DC вернулись в Мельбурн, в Великобритании вышел дебютный сингл от Sex Pistols Anarchy In The UK. В свои последние дни в Лондоне музыканты группы даже забыли о возможных неприятностях, они расслабились и старались быть самими собой.

Одним из новых ярких моментов их австралийских концертов был фрагмент шоу до песни The Jack, названный Gonorrhea, импровизированный апгрейд их традиционной рутины между напряженным вокалом Бона и бешеной гитарой Ангуса, построенный вокруг необычной лирики певца от West Side Story к Maria. Этот трек словно разорвал «пузырь помпезности», свойственный большинству рок-шоу семидесятых, и показал внутренний бунт группы.

Во время тура братья жили в комнате вместе. Марк Эванс и Фил Радд тоже жили вдвоем. В итоге получилось, что Ян Джеффри делил комнату с Боном. «Сейчас я реально воспринимаю это как важный опыт, – печально смеется Джеффри. – Сколько раз я пытался уснуть, а в это время приходил Бон и разговаривал с телевизором, думая, что ему отвечаю я или кто-то еще! Я тянулся к пульту, выключал телевизор, и он сразу шел спать…»