AC/DC. В аду мне нравится больше. Биография группы от Мика Уолла

Вернувшись в Сидней и играя на ударных в группе The Angels, которая теперь подписала собственное соглашение с Alberts, Базз Бидструп пришел в их студию, наблюдая со стороны за тем, как играют музыканты: «Все, что они делали, было сделано с чувством. Да, это не было совершенством, это было нечто иное. Они играли рифф до того момента, как Джордж сказал: “Я думаю, эта песня у нас есть”. Это могло произойти за пять или десять минут. Я помню, что у них не было драм-машин, не было метронома, да ничего не было. Они просто забивали своим звуком Фила Рада. А если Ангус записывал соло, он включал в ход все усилители. Все это делало Джорджа и Гарри хорошими продюсерами. Они действительно могли дать группе нужный настрой, заразить ее энтузиазмом и азартом от общего дела». Позже Ангус вспоминал «дым, который буквально вываливался из гребанного усилителя» в конце песни Let There Be Rock. «Джордж же в этот момент бешено орал мне: “Не останавливайся!”». Усилитель продержался до конца песни, и все. «Он просто растаял», – хихикал Ангус. Да, это был просто один из альбомов, который был полностью готов.

Настоящим героем этого трека, по мнению Марка Эванса, был Фил Радд: «Мы сделали два дубля, и я помню, что уже в конце первого я подумал: “Филу нужно дать отдохнуть пару часов, он совсем выжат”. Но Фил сказал: “Давайте попробуем снова”. Я думал, этот парень сейчас взорвется, но он выстоял, и, как я помню, музыканты все-таки сделали второй дубль».

Группе тяжело давались поиски нового материала. Некоторые новые треки, такие как Bad Boy Boogie, изначально существовали в миниатюре. «Было название того, что это может быть, и рифф, который мы строили вокруг него, возможно, с небольшим саундчеком, – рассказывает Эванс. – Другие песни, такие как Whole Lotta Rosie, вообще поначалу не выглядели как вещи, которые могут “выстрелить”».

С ее стоккато, странным интро и хитрым вокалом, Whole Lotta Rosie стала для группы своеобразной песней-автографом, она характеризовала AC/DC примерно как Whole Lotta Love Led Zeppeline, от которой они, собственно, и взяли название трека.

Все это напоминало еще один переделанный номер, на этот раз – перепевку песни Dirty Eyes с выступления, которое состоялось четыре месяца назад. Эванс говорит: «Того, что было нужно, не произошло. Но в тот недельный период в Сиднее это вдруг превратилось в то, чем является и по сей день».

Настоящая Рози была девушкой с гор Тасмании: «Массивная девушка. Больше, чем многие из нас вместе взятые. На самом деле, я думаю, что она съела кого-то из гастрольной команды», – смеется он. Как рассказывает Ангус Янг, Бону всегда нравились крупные женщины: «Он имел обыкновение развлекаться с двумя девушками похожей комплекции, он называл их Jumbo Jets». Однако ночь с Рози была чем-то иным, говорит Эванс: «Как я помню, в мельбурнском отеле, в котором мы останавливались, был бордель, и Рози управляла им. Однажды ко мне прибежал Пэт Пикет и сказал: “Вы должны прийти и посмотреть на это! Он ее трахает!”» По словам Бона, Рози была просто «слишком большой, чтобы сказать нет». Когда Эванс последовал за Пикетом в комнату, он увидел, как говорит сам, «массивную женщину-кита, из-под которой торчала маленькая татуированная рука». «Пэт сказал: “Смотри, он где-то там!” Однако Рози действительно была очень хорошим человеком. Я не могу сказать, настоящее ли это имя, но мы знали ее как Рози, женщину с рыжими волосами».

В оригинальную австралийскую, британскую и европейскую версии альбома также была добавлена еще одна песня Бона Crabsody in Blue, однако американская звукозаписывающая компания отвергла эту запись со словами: «Это какой-то странный блюз, наполовину Ride On, наполовину – The Jack». Это была песня о сексуальных похождениях Бона с того момента, как он стал знаменитым.

Тридцать пять лет спустя юмор этой песни может показаться напряженным, анахроничным. Но если смотреть в контексте того периода, когда трек был написан – расцвета прогрессивного рока с его напыщенной лирикой и другими отличительными знаками того времени – Crabsody in Blue выглядит скорее позитивно анархичной. Однако все это оказалось слишком непонятным для американцев, и, как оказалось, еще и для японской звукозаписывающей компании, заменившей этот трек на Problem Child из Dirty Deeds, альбома, который американцы также только что отвергли.