ac0846a334c74b76bf3c8ff10e16ffdc

— Давай! — пожимает плечами граф.

По правде говоря, ему совершенно всё равно, о чём говорить с племянницей короля. Впрочем, наверное, она права — смерть слишком тяжёлая тема в такой праздник. Это он привык о мыслях о ней — как тут не смиришься с этими мыслями, если жить тебе осталось столь недолго? Единственное, что графу хочется — чтобы его хоть кто-то потом вспоминал… Делюжану самому не слишком долго осталось — это было ясно. Но Гораций, но Алесия… Быть может, они будут его вспоминать после его смерти? И, быть может, даже добрыми словами…

— Ты танцевал с Анной Истнорд, — говорит Алесия, устроившись поудобнее в кресле. — И как она тебе?

Анна Истнорд… Георг закрывает глаза и представляет её — неправильные черты лица, прекрасные тёмные глаза, дерзко глядящие на него, слишком тонкие руки, слишком тёмные волосы, слишком угловатые, резкие движения, какая-то непонятная гордыня для девушки столь низкого происхождения… Анна Истнорд — очаровательная молодая особа, которая не особенно пыталась завлечь его глупыми разговорами, лишь что-то недовольно буркнула про то, что он мог бы быть и большим джентльменом и хотя бы сделать вид, что ему нравится танцевать с ней. Она была совершенно не похожа на свою сестру, готовую терпеть всё, что угодно, когда угодно и так далее. Анна была вспыльчивой, резкой, яркой — и это, пожалуй, Хоффману нравилось больше, чем глупое кокетство Маргарет Истнорд. Старшая из сестёр Истнорд совершенно не блистала умом… Странно, что Алесия спросила об Анне… Он и сам уже не совсем понимал, почему эта девчонка оставила в его душе какой-то след. Не совсем понимал, почему, закрывая глаза, видит укоризненный взгляд Анны Истнорд, которая совершенно не была довольна танцем с ним.

— Танцует не в пример хуже тебя! — хохочет Хоффман. — Но, пожалуй… Выглядит чуть более привлекательно на фоне тех фарфоровых кукол!

И они смеются над его словами. Алесия распускает причёску, и светлые пряди падают на её плечи, грудь, спину, она обнимает его, прижимается к нему, кладёт свою голову ему на плечо… Они оба прекрасно знают, что могут означать его слова и оба готовы на время совершенно позабыть об этом… Георг Хоффман именно это и ценит в Алесии Хайнтс — умение забывать… Потому что сам он забывать никогда не умел… Впрочем, может быть, это лишь к лучшему…

Настоящее время…

Георг Хоффман стоял на балконе и с грустью смотрел на проезжающие мимо экипажи. Это Рождество было совсем иным… Пожалуй, он с трудом мог простить сам себя за то, что допустил эту смерть… Даже если от него на самом деле ничего не зависело. Хоффман стоял на балконе, смотрел вниз и курил, чего раньше никогда бы себе не позволил — с его-то лёгкими… Ему вспоминаются лишь по-детски открытое светлое лицо и пряди светло-русых волос… Он хочет когда-нибудь ещё снова их увидеть… Георг почему-то усмехается и думает, что никогда в жизни ему не было ещё так больно, разве что после смерти Мари… Вспоминать об Алесии в гробу — это было выше его сил…

Хоффман докуривает сигару, заходится вдруг хохотом и… Подумав, уходит. Уходит в дом. Ему нужно быть там… По крайней мере, если он ещё хочет отомстить — он должен быть хотя бы просто живым на тот момент. Но ту тварь он найдёт. Обязательно найдёт. Только времени у него маловато. Что не будет помехой. Он привык работать быстро. И на этот раз у него просто нет выбора. Он обязан отомстить за Алесию Хайнтс. Потому что иначе он не сможет простить себе ещё одной вещи.

Граф думает только об одном — когда-нибудь он сможет заставить совершиться возмездие и смоет кровью вину того чудовища, что посмело прикоснуться к его Алесии Хайнтс…

Комментарий к Бонусная глава. Рождественская сарабанда

* Канцлер Ги – Кельтская Сказка

** Название главы взято из названия одного фанфика, очень мною любимого

Thomas Anders – Why Do You Cry (Acoustic Piano Version)

========== II. Глава тридцать вторая. Память. ==========

Непредсказуемы пересеченья

И разветвления наших дорог.

Мы остаёмся на несколько жизней,

Чтобы однажды столкнуться в холодном метро.

Странствуя между мирами,

Я храню в себе память

О каждом моём воплощении.

И в назначенный час

Я узнаю тебя

По первому прикосновению.

Лишь для одной ослепительной вспышки,

Лишь ради нескольких звёздных мгновений

Мы будем плыть друг другу на встречу

Сквозь бесконечность и океаны забвения.

Странствуя между мирами,

Ты хранишь в себе память

О каждом моём воплощении.

И в назначенный час

Мы узнаем друг друга

По первому прикосновению,

Где бы ты ни был,

Кем бы ты ни был.

Время придёт и мы снова откроем

Книгу на самой последней странице.

И эпилог станет новым прологом,

И мы уйдём, чтобы вновь повториться.

Только бы не разминуться, не заблудиться

В круговороте смертей и рождений.

И в назначенный час вспомним друг друга

По первому прикосновению.

В круговороте смертей и рождений…

В круговороте смертей и рождений…

В круговороте смертей и рождений…

По первому прикосновению…*