Achtung! Manager in der Luft!

– Ты знаешь, Виктор, меня за яйца повесят за такие дела. И понадобится шесть – восемь месяцев, чтобы пробить эти переделки в МАПе. Это я уже проходил, по молодости, и больше в такие игры не играю. Схлопотал выговор, с занесением в личное дело, и инженером полка меня так и не поставили. Плавали, знаем.

– Твои предложения?

– Забыть об этом и не отсвечивать.

– Слушай, а если не сам двигатель менять, а только нагнетатель?

– Что это даст?

– Минус примерно сорок – шестьдесят килограммов по весу, и скачок мощности. – Вошел Энгельсон, который притащил двигатель к мотористам. Доложился. – Пойдем, глянем!

– Только ради тебя, Витенька.

Зампотех натянул хлопчатобумажные перчатки и вышел из каптерки за Энгельсоном. Я двинулся за ними. Движок лежал на боку, рядом с ним лежал АМ-35А, стандартный для наших машин. По размеру они сильно отличались, как и по внутреннему объему.

– Этого малыша в имеющееся моторное пространство не поставить, требуется удлинять моторную раму. Никто этого не позволит. Пустая затея. Здесь требуется мощная конструкторская проработка и море испытаний.

– А я вот об этой безделушке, которую надо прикрутить вот сюда, вместо этой «дурищи». «Дурищу» снять и заглушить отверстие привода.

– Слушай, здесь – дюймы, а у нас – метрическая система, они – несовместимы.

– Соломоныч! Какие дюймы? Требуется прикрутить метрическими болтами вот эту хреновину к маховику, предварительно выбросив вот эти шестеренки. Они от электростартера и ручного пуска. Все остальное – самоцентрирующееся. Вот сюда подать и отвести масло, лучше отдельно и охлаждать его. И вот эти тяги провести в кабину, лучше под правую руку.

– Они – слева.

– Ну, значит, под левую, но за РУД или на панель. С вырезами под три положения.

– Как закрепить?

– Ну вот же есть точки крепления, а вот там вот – какие-то площадки и отверстия с резьбой. Закрепить за них.

– И шо мне с этого будет?

– Ты читал, что в Архангельск пришел первый конвой от союзников?

– Читал, конечно.

– И что он привез?

– Танки, каучук и «харрикейны».

– А это – «харрикейн». – Инженер хищно улыбнулся.

– И если мы приспособим ЗиП от него к МиГу…

– То Государственная премия будет лежать у тебя в кармане, Соломоныч!

– Витенька! Завтра ты полетишь на такой машине!

– Мою под это дело пока не разбирать, взять у учебной, облетаем, все проверим, после этого переставим. Усек?

– Ты считаешь меня глупым? Заметано!

Я еще не успел выйти из капонира, когда было объявлено по громкой связи, что требуется прибыть в Чернецкое для построения. Успел добежать в землянку. Сунул кое-какие бумажки в планшет и успел на «последний самолет»: ГАЗ-АА, отходивший в сторону села. Он тормознул, и я успел прыгнуть на ступеньку.

Хохлова я еще не видел с момента взлета, было несколько не до него, занимался с технарями. За что и получил, Дима – он, конечно, свой, но армия есть армия.

– Младший лейтенант Суворов! Почему не прибыли на доклад?

– «Ласточку» свою дефектовал, тащ командир, она в ремонт ушла, практически перебит привод руля глубины.

– Еще минус один! Сколько?

– Еще два прибавил.

– Один – видел, а второй когда?

– В зависимости от того, которого видели, я его с вашего хвоста снял, товарищ старший политрук.

– Этого я видел.

– Ну, а первый выше, ведущий у «охотников», он сзади зашел на нашу группу.

– Понятно. Комкор летит, через пару минут сядет.

Комкора привез Як-7, сам он не летает. Пару минут принимал доклад от Хохлова, затем подошел к строю эскадрильи, вытащил из планшета бумажку и стал читать приказ по корпусу, поздравлявший эскадрилью с успешным боевым вылетом и представление о награждении отличившихся. Так как читал по бумажке, то автомататически прочел и подпись под приказом: «командующий» корпусом и комиссар корпуса. Мы откричали «Ура», и после этого я поднял руку:

– Что у тебя?

– Дополнение к приказу и представлению, товарищ полковник!

– Давай сюда! – Настроение у него было бодрым, веселым.

Я принес ему его приказ, переклеенный на бланк, в котором говорилось о запрещении вылетов. И выписку из книги приказов по эскадрилье, где приказа на вылет от корпуса просто не существовало.

– А это здесь при чем? – громко спросил полковник.

– Это имеет непосредственное отношение к двум крайним вылетам эскадрильи. Позавчера вы нам запретили полеты. И приказа на вылет из штаба корпуса нам не поступало. Какое корпус имеет отношение к этому? Нас поднял по тревоге «Паркет», а не «Дубрава». Никто из штаба корпуса нами не руководил. Какое вы имеете отношение к моим семи сбитым? И к пятидесяти восьми сбитым нашей эскадрильи? Требую приобщить это к представлению.

– Пять суток ареста!

– Есть, товарищ полковник! – я снял ремень и протянул его комкору. Он побагровел, и тут пришлось вызывать наших медиков.