- Сначала я убил свою мать садовыми ножницами. –
- Ты ведь не хотел этого?
Адам горько рассмеялся, покачав головой:
- Если бы не хотел, не стал бы делать верно?
- Но тебе это все надоело, разве нет?
- Какого черта ты пытаешься меня оправдать?! – он выпустил ее запястье из руки, и заметил синяк.
- Сейчас ты злишься только потому, что я права! – воскликнула Ава, отступив на один шаг назад. В этой маленькой комнатке мотеля ей негде будет спрятаться.
- НЕТ! Я ненавижу таких людей как ты, которые думают, что смогут помочь мне, ясно?! Мне никто не может помочь, и никто не хотел мне помогать с самого начала! Я столько раз молил о помощи, но никто не пришел, никто не помог! А знаешь, что я слышал в ответ?! Я слышал лишь: «Потерпи, Адам! Потерпи еще немного!». Как я мог терпеть, все это?! – Адам схватил Аву за плечи, и встряхнул, словно куклу. – Как я мог терпеть, я был ребенком! Как он мог взвалить на меня эту миссию, скажи?!
- Адам… - прошептала Ава. Ее глаза блестели от испуга, или может от жалости. Он уже не мог различать ее чувства, потому что его собственные слишком захватили его. – Расскажи мне все…
- Я не хочу говорить, – яростно прошептал он, приближая свое красивое, гневное лицо к девушке. - Я не хочу говорить о том, что я натворил, ясно? Знаешь, сколько я встретил таких как я, людей, которым нужна была помощь, разбитых, душевно израненных, - Адам наклонился еще ниже, соблазняющим шепотом, прошипев ей на ухо: - Я не помог ни одному из них, и я сделал их такими же тварями, как я.
- Ты не тварь! – завопила Ава, вырываясь из его рук. Адам безвольно опустил их вдоль тела, не собираясь приближаться.
- Разве нет? Я стал как отец. Я стал таким же, как он, и даже хуже, но разве я был в этом виноват? Они отняли у меня мою сестру! Я жил ради нее! Я ведь… - Адам судорожно выдохнул. – Я был просто… обычным парнем… я не хотел никому причинять вреда…
Ава бросилась к нему, прижимаясь всем телом, и пытаясь сжать его в своих худых руках.
- Я ненавижу тебя, Ава, – прошептал Адам вдыхая запах ее волос. Она вздрогнула от его слов, и медленно отстранилась. В ее глазах стояли слезы, ее губы, которые он хотел целовать, задрожали. – Я ненавижу тебя за то, что ты так чиста и невинна. Тебе не место в этом жестоком мире. Ты не можешь оставаться со мной, потому что я не тот, кто тебе нужен. Я не человек. В моем мозгу теплятся другие желания, и эмоции, отличные от людей. Я не испытываю тех же чувств, что другие люди. Я хочу причинить тебе боль, и я сделаю это, когда представится момент, потому что это моя суть.
Она все еще не ревела в голос, не устраивала истерик, не стонала, и вообще не издавала ни звука. Даже слезы, наполняющие ее огромные, как блюдца, зеленые глаза, не скатывались по щекам. Он почти видел свое отражение в них, и ему было жаль.
- Я бы хотел отдать тебе всего себя, полностью, но я не могу. Потому, что меня просто нет. Есть лишь оболочка. Но она тоже скоро исчезнет. Я даю тебе шанс просто уйти, и сделать вид, что ты никогда не знала меня. Это будет самым верным решением, что ты принимала когда-нибудь.
- Я хоть чуточку тебе нравлюсь? – дрожащим голосом прошептала она, наконец сморгнув слезы.
- Да. Ты - лучшее, что случилось со мной. И я только для этого заставил тебя вернуться – чтобы не уходить в одиночестве. Рядом со мной был кто-то, кто мог остаться со мной до самого конца.
Ава снова двинулась к нему, но Адам отстранился:
- Я ведь сказал тебе: ты не нужна мне, Ава. Ты должна быть в другом месте, не рядом со мной.
Девушка начала злиться:
- Хочешь, чтобы я просто ушла, после того, что ты мне сказал?! – Адам озадачился, а она продолжала вопить: - Ты не в своем уме, если думаешь, что я могу так поступить с тобой!
Она внезапно набросилась на него с кулаками:
- Ты – чокнутый эгоист, не смей мне трепать нервы своими жалкими играми, ты не сможешь манипулировать мной, даже не пытайся! – она нанесла ему последний удар в голень, и мстительно прошипела: - Я схожу вниз, купить что-нибудь съедобного. Если ты что-то сделаешь с собой, я, отправлюсь за тобой в ад, и лично убью!
Продолжая буравить его взглядом, она натянула на себя джинсы, накинула сверху толстовку, и вышла. На ее лице было самодовольное выражение, и она еле сдерживала усмешку.
Адам был удивлен, но не слишком: он слышал, о чем она думает. Считает, что теперь, после этого жалкого признания, он полностью принадлежит ей, что теперь она сможет приковать его к себе навечно.