Ад - удел живых, книга первая

Первой шла, как обычно, «буханка», с Игорем за рулём и Бэтэром на месте стрелка-штурмана, второй поставили «девятку», ведомую Игнатичем. Третьим шёл «Аутлэндер» с Алькой, Верой Ивановной и моей мамой, за ним «Соболь», где сидели Матвеич и Ксюха, баюкавшая на руках так полюбившуюся ей винтовку. Замыкал колонну УАЗ моего отца, забитый под завязку всякими вещами, которые не жалко подставить под вражеский огонь, если кому-то вздумается пострелять нам в спину. Отцовские запасы патронов, пороха, свинца и прочих материалов с приспособами для отливки дроби и снаряжения патронов, мы запихнули в «Соболь», обложив с боков менее ценными вещами. Настроив три рации на один канал, я оставил одну себе, вторую отдал Ксении, у Витька была своя, служебная. Проверил ещё раз все замки на дверях и воротах, и запрыгнул в уже разогретый «козлик».

- Всем, всем, это Берёза, как слышно? Приём! – проговорил я в рацию, проверяя связь.

- Берёза, Бэтэр на канале, слышу хорошо, приём! – раздался в динамике бас Витька.

- Берёза, Ксюха на канале, слышу хорошо, приём! – повторила слова Виктора Ксения.

- Ребята, поехали! Конец связи! – отдав команду, я отпустил тангенту.

- Берёза, это Лесник, слышу хорошо, приём! – неожиданно для всех заговорила рация голосом Женьки.

- Лесник, рад тебя слышать, мы выезжаем! – переглянувшись с отцом, ответил я товарищу. – Привет Егерю, получил, берегите себя и родных, приём!

- Доброй дороги, Берёза, возвращайтесь поскорее, конец связи!

Убрав рацию в разгрузку, я посмотрел на отца.

- У нас у всех рации на одном канале, сынок! – заговорил батя, медленно разгоняясь. – Мы тут между собой по телефону не болтаем, да и кто в лес пошёл, или на болота, всегда на связи.

- Удобно! – я кивнул селянам, мимо которых как раз проезжали. – Как думаешь, много их соберётся?

- Да уж не меньше полусотни душ, если с могилёвскими… - голос отца дрогнул. – Сами-то схоронятся, лишь бы ворье дома не пожгло и не разграбило…

- Может и обойдётся, если они через Новое и Большое поедут. – я постарался успокоить отца. – Надеюсь, Вадим предупредил новосёловских…

Некоторое время мы молчали, наблюдая за дорогой. В Охотино, заметили необычное оживление во дворах, люди торопились выехать из деревни. Вероятно, все в округе уже знают о приближающейся опасности. Отсюда, наверное, поедут в сторону Шалимово… Хорошо, что погода сухая и тёплая, хоть загорай, и комаров пока нету, они в наших краях слона сожрать могут.

- Бать, как ты думаешь, надолго вот это… всё? – спросил я, хотя прекрасно знал ответ.

- Сына, мы не говорили об этом при женщинах, сам понимаешь, почему… Думаю, очень надолго. – отец на мгновение оторвался от дороги, взглянув на меня. – Навсегда.

- Да, бать… Знаешь, я это понял, когда Большое зачистили. По телевизору, по радио, по интернету, везде одно и то же. Да и не работает уже ничего, странно, что свет ещё не отключился…

- Электричество с Углича у нас. А там, как ты, вернее, Вадим сказал, власть ещё осталась…

- Берёза, это Бэтэр! – заговорила вдруг рация, перебив отца. – Впереди Палюшино, люди на обочине, приём!

- Принял, что за люди? – подобрался я.

- Гражданские, по виду беженцы! Женщины, дети, вижу оружие!

- Аккуратнее, притормози возле них, предупредить надо, приём!

- Понял! Всем, приготовиться!

- Поняла! – сообщила Ксюха.

Короткая остановка обошлась без неприятных сюрпризов. Измученные дорогой и обстоятельствами москвичи, чудом добравшиеся до наших краёв на четырёх легковушках, сбились в небольшой табор на обочине, кажется, им здесь не было, где остановиться. Удрали из заражённого мегаполиса, и то хорошо. Быстро объяснив беженцам о грозящей опасности и где найти наших односельчан, мы двинулись дальше. Вскоре снова остановившись на минуту возле группы местных, топтавшихся у автобусной остановки возле магазина. Транспорт, что ли, здесь ещё ходит?

Рыпы, Пашково, Еремейцево, Юркино… Мы проезжали деревни одну за другой, везде наблюдая одну и ту же картину – множество машин во дворах, обочинах, палатки на полях, суета. Как и прежде, люди, люди, люди… Никогда ещё в наших, богом забытых краях, не было столько народа. Никогда я не видел стольких отчаявшихся лиц, слёз, пустоты в глазах.

Катастрофа словно вынула из большинства душу, превратив пока ещё живых телом, в покойников духом. Хуже всего выглядели сбежавшие из городов – они в одночасье лишились всего, что долгие годы было их жизнью. Домов, имущества, родных людей, средств к существованию, работы, наконец. Многие из них имели самые мирные профессии – бухгалтера, продавцы, дизайнеры, маникюрши, уборщицы… Что их ждёт в новом мире, где их таланты никому не нужны? К чему теперь юристы, например, если самих законов не существует? Кем станут все, чьё образование, карьера, никак не были связаны с приземлённой, грязной работой?