Ад - удел живых, книга первая

Шумно сглотнув слюну, вдруг ставшую вязкой, Погожин поднёс нож к затылку фрау, почти с сожалением ударил по рукоятке. Как и прежние жертвы, она не шевельнулась, не дёрнулась, не издала ни звука. Только как-то сразу оплыла, мигом утратив сексуальность живой человеческой самки, превратившись в груду остывающей плоти, пахнущей кровью.

- Я зомби… - чуть слышно, одними губами, прошептал Дмитрий, слизывая пьянящие разум алые капельки с лезвия ножа.

Вкус крови обжёг язык, словно крепкий алкоголь. Ноздри жадно затрепетали, лицо исказилось в гримасе звериного оскала, хищник учуял знакомый, любимый вкус… Тем не менее, разум остался спокойным, словно дрессировщик, кормящий голодного льва…

- Я зомби… - снова прошептал Погожин, выходя из комнаты. – Зомби…

Без эмоций покончил с подростками, живших, до прихода убийцы, в соседней комнате. Просторное помещение, уставленное тренажёрами, украшенное многочисленными плакатами с фашистской пропагандой времён второй мировой войны и элементами снаряжения армии вермахта, вызвало чувство брезгливости, отвращения к его обитателям. Невзирая на их возраст, пока ещё довольно нежный. Только они уже заражены вирусом нацизма, уже утратили невинность. Несколько лет – и почти дети превратятся в полноценных выродков, поднимающих младенцев на штыки, сжигающих людей заживо…

Впрочем, Погожин пришел сюда не восстанавливать историческую справедливость. Ему требовалось содержимое складов, в первую очередь оружейного. Незадолго до начала эпидемии, Шклович продал фашистам небольшую, «пробную», партию оружия, с боеприпасами и снаряжением. Груз предназначался для какого-то «Исламского государства»[1], с перевалкой на Кавказе. Навряд ли ублюдки успели его вывезти, обычно товар отлёживался на складе дней десять. Пока за ним не пришел он, Дмитрий. Просто бизнес, ничего личного!

Третий этаж. Лежащие у окна охранники, первая комната за простеньким замком… Два новых трупа, следующая дверь, пусто, кабинет… Ещё одна запертая дверь, фрау в расход, хозяину поместья кулаком по шее и наручники, возиться с поисками входа в склад нет желания, да и время не резиновое. Очнётся, расскажет, где заветная дверка, где ключи, каких гостей ожидать в ближайшее время, как звали прапрадедушку овчарки Гитлера и причину вымирания фиолетовых сквокков на третьем спутнике второй планеты Альфы-Центавра…

Ждать пробуждения «фюрера» Дима не стал. В конце коридора была ещё одна, последняя комната. Стоило проверить, хотя все увиденные обитатели особняка уже лежали тихо, не создавая суеты. Тем не менее, оставлять за спиной возможные неприятности, Дмитрий не привык.

Замок, такой же китайский, как и все предыдущие, открылся c легким щелчком. Подняв пистолет, нужды сохранять полную тишину уже не было, да и нож порядком надоел, Погожин бесплотной тенью проник в комнату. Тут же застыв на пороге…

В небольшой, уютной комнатушке, освещённой тусклым ночником, на кроватке с розовым резным изголовьем, спала девочка, укрытая цветастым одеялом. Лет десяти, не больше, в ней ещё не появилось подростковой угловатости, а расслабленное во сне лицо выглядело совсем по-детски. Откуда она здесь взялась? В прошлые визиты никаких девочек в доме на было! И сегодня, на улицу она не выходила!

Неловко переместив центр тяжести на другую ногу, Погожин опасливо выглянул в коридор, напряжённо прислушиваясь. Если он не знал про девчонку, не увидел её вечером, значит, могут быть и другие неожиданности. Однако, тишину мёртвого дома не нарушил ни один звук.

Убрав пистолет в кобуру из мягкой кожи, принявшую массивную тушу АПБ без шороха и скрипа, Дмитрий снова взял нож. Следовало довести до конца дело, почти законченное. Шаг, ещё один… Девочка чему-то заулыбалась во сне…

Дмитрий вдруг ощутил, как звонко бьётся в его груди сердце. Ещё немного, и оно разбудит малышку своим стуком. Глухие толчки превратились в колокольный звон, поморщившись, Дима закрыл уши.

- Зом-би… Зом-би… - гремел медным голосом набат в его голове.

- Я… Я… Зомби!.. – чуть слышно прохрипел Дмитрий, соглашаясь с колоколом, чтоб тот хоть немного приутих.

- Мы-пос-лед-няя-над-еж-да… - в перезвон вплелись слова командира. – Про-щай!..

Погожин вывалился из комнатушки, сел на пол и застонал, сжимая виски дрожащими ладонями. Он пытался унять звон и голоса, крепко жмурясь и тряся головой что есть силы. Вскоре это дало результат, наваждение начало медленно стихать.

Дождавшись, когда уши стали слышать то, что и должны, то есть, тишину, Дмитрий поднялся, подобрал выпавший из руки нож и снова заглянул в комнатушку. Девочка по-прежнему спала, лишь перевернувшись на бок, да одеяло чуть сползло.

Подойдя к кровати, Дмитрий наклонился, глубоко вдыхая давно забытый запах ребёнка. Откуда-то из глубокого детства он знал этот аромат, не сравнимый ни с чем другим. Запах беззаботности, надежды, любви, свежести…