Ад в тихой обители

— Первоначально, как вы знаете, я появился здесь, чтобы расследовать смерть канцлера Джона Юстаса. Сейчас, однако, речь пойдет не о ней. Темой будут странные вещи, происходящие в соборе. Предупреждаю, что мои умозаключения могут показаться фантастичными. Вначале я и сам был ошеломлен. Однако изложу свои наблюдения и соображения по порядку.

Имевший, разумеется, в кармане блокнот и карандаш Патрик Батлер с трудом удерживался от соблазна начать записи. Джонни Фицджеральд чертил на скатерти фантастических птиц.

— Начну с таинственных поездок архидиакона, еженедельно служащего мессы в домашней часовне Мэлбери-Клинтон. Так кто же ездит туда: англиканец в роли католического патера или католик в обличье англиканского священника? Полагаю, именно католик под маской англиканца. Аналогичный случай с молодым каноником, который, как выяснил Джонни, тоже раз в неделю проводит мессы в одной из ближних католических церквушек. Достаточно очевидно, что два члена соборного капитула рьяно исповедуют католичество. Есть еще юноша из Бристоля, новоприбывший певчий Августин Феррерз. Этому католическому чаду, по заверению его патера, ничто не грозит в англиканском соборе Комптона, хотя газеты уже широко оповестили о страшных комптонских убийствах. А протестанту, надо полагать, в соборе было бы небезопасно.

Прервавшись, Пауэрскорт выпил глоток воды. Энн Герберт замерла в тревожном ожидании. Джонни работал над изображением какой-то огромной птицы, видимо орла. Патрик Батлер не сводил глаз с Пауэрскорта.

— И регулярно навещающий архидиакона загадочный визитер. Теперь я знаю — это католический священник, патер Доменик Барбери, постоянный жилец лондонского пансиона иезуитов на Фарм-сквер. Член засекреченной организации «Civitas Dei», цель которой — приумножение славы и влияния римской церкви во всем мире. Бывший посол в Италии сэр Родерик Льюис рассказал, что по Риму ходит много слухов о «Civitas Dei». Сам посол им не доверяет, но мне в них видится немало правды.

— Слухи о чем, лорд Пауэрскорт? — не удержавшись, спросил Патрик.

— К этому я как раз веду, — улыбнулся его нетерпению детектив. — Говорят, что агентурой «Civitas Dei» в Англии готовится грандиозная операция. Планируется некое, как могла бы сообщить газета Патрика, «воссоединение Комптона с Ватиканом». Позволю себе небольшое отступление, важное в данном контексте. Двадцать лет назад знаменитый перебежчик к Риму Джон Генри Ньюмен был приглашен на устроенный в его честь оксфордскими англокатоликами торжественный обед в Тринити-колледже. Сохранилась пригласительная карта с перечислением всех гостей. Один из них — нынешний комптонский декан. Другой, успевший тогда очень сблизиться с Ньюменом, — наш соборный епископ.

Пауэрскорт отпил еще глоток воды. Его бокал портвейна стоял нетронутым. Патрик застыл, приоткрыв рот. Энн побледнела. Джонни, внезапно оставив свою птицу, принялся чертить на скатерти огромное распятие. Леди Люси смотрела прямо в глаза мужу, словно стараясь придать ему решимости.

— Перед нами части единой головоломки, — продолжал Пауэрскорт. — Сразу по приезде сюда я почувствовал тайну где-то в самой сердцевине Комптонского собора. Предполагаю, что узловым моментом станет празднование тысячелетия местного христианского святилища. На эту мысль меня наводят раздумья обо всей здешней секретности. Зачем каноникам, обращенным в католичество, непременно уезжать на мессы в уединенную общину Мэлбери-Клинтон или церковь в глухом местечке Лэдбери-Сент-Джон? Ну почему бы им открыто не заявить о своей истинной вере? Я думаю, они чего-то ждут. Ждут того же, что и члены «Civitas Dei». Того, чем эти люди намерены изумить и потрясти всю Англию.

— Чего, Фрэнсис? — прошептал Джонни Фицджеральд. — Чего же, черт подери, они ждут?

Глядя в глаза леди Люси, Пауэрскорт тихо проговорил:

— Пасхи. Пасхального воскресенья, когда епископ и декан и весь их капитул намерены вернуть собору старую религиозную традицию. Когда восстановят обитель, порушенную при «упразднении монастырей». Когда Комптон вновь станет католическим. Дело не в личном исповедании архидиакона или юного певчего из Бристоля. В этом соборе ныне все католики, точнее, католические монахи — все до единого. Возможно, даже церковные мыши здесь уже стали монастырскими.

Патрик побледнел. Энн смотрела на детектива, приоткрыв рот. Леди Люси почувствовала гордость за своего Фрэнсиса. Только Джонни был не особенно удивлен: он не первый год работал с Пауэрскортом.

— А все эти убийства для чего тут, Фрэнсис? — спросил Джонни.

Пауэрскорт отпил глоток портвейна.