Ад Восточного фронта. Дневники немецкого истребителя танков. 1941–1943

Случайно я повстречал старых товарищей, пробившихся к нашей позиции. На их бледных лицах застыли страх и отчаяние. Они рассказали нам об ужасе, который им довелось пережить. Хайнц Шеле из Латвии подошел и рассказал об атаке русских танков на санитарный поезд: партизаны взорвали железнодорожный мост у села Касторное. Два поезда, полные беспомощными ранеными солдатами, застряли на путях. В этот момент подошли русские танки и открыли огонь по вагонам. Они были для них легкой мишенью. Через полчаса на рельсах остались лишь дымящиеся каркасы. Последние крики и стоны давно затихли. Закончилась одна из тысяч катастроф этих дней.

Русские взяли Поныри, перекрыв важную железнодорожную линию на Орел, нам пришлось оставить Щигры. Теперь опасность нависла и над Курском. Верховное командование приказало оборонять город, но солдаты и унтер-офицеры понимали, что это бессмысленно, потому что уже слишком поздно. Моральный дух армий, дивизий и сотен тысяч солдат упал до самой низкой отметки. Это было следствием того, что пришлось вынести большинству солдат, сражавшихся на кровавом фронте на протяжении 41 дня и ночи без перерыва, в то время как их товарищи неплохо проводили время во Франции. Вытерпеть это можно лишь до известного предела. И да поможет нам Бог в случае непредвиденной чрезвычайной ситуации!

Мы чертовски устали, наш дух сломлен! Видит Бог, мы всем сердцем преданные солдаты на передовой! Мы верим нашим вождям и несем тяжкое бремя без жалоб и с открытой душой, но пусть по-солдатски ведут себя и избалованные солдаты на Западе. И не говорите мне об английском вторжении. Пусть «томми» приходят. Им ни за что не вернуться, если за них возьмемся мы, бойцы Восточного фронта.

Теперь враг у Курской дуги. Запасы со складов продовольствия, вооружения и запасных частей вывезены, и последний госпиталь эвакуирован. На дома днем и ночью дождем падают бомбы. Вокзал сожжен и разрушен до основания. Больше ни одного поезда под парами для многочисленных будущих счастливых отпускников.

Железнодорожный вокзал Курска – это известное место для сотен тысяч немецких солдат! Именно здесь началось блаженство моего неописуемого четырехнедельного отпуска, именно здесь я сел на поезд с сердцем, бешено бьющимся от тоски по моему дому, Германии! Теперь все здесь изрыто воронками от бомб, казармы, где нам выдавали паек, сожжены дотла, указатель с надписью «Поезда отпускников в Германию» разбит в щепки. Разве это не символ или не предупреждение выбросить из головы все слащавые мысли об отпуске, родине, жене и детях и открыть душу ужасной битве за само наше существование? В этой битве не будет ни победителей, ни побежденных, только выжившие и навеки изуродованные человеческие существа!

Положение серьезное. Я снова получаю приказ эвакуировать все оставшиеся секретные документы и бумаги. Оставшееся важное оборудование связи перевозят во втором грузовике. За ночь через Льгов приезжаем в Суджу.

7 февраля

На следующее утро мы продолжили марш в направлении города Сумы. Улицы повсюду завалены снегом и запружены отступающими венграми. Тянется бесконечный караван саней и танков. Что за жалкое сборище! Они ковыляют по снегу, апатичные и мрачные, ноги обмотаны в лохмотья, кулаки сжимают тяжелые палки, а у многих на плечах только чехлы от винтовок – сами винтовки они давным-давно бросили или продали. Да, да, они продали свои винтовки! Сани нагружены добычей или товаром, которым они торгуют. Они больше не солдаты, а сброд. И виноваты в своем падении только они сами.

К полудню до Сум остается всего 14 километров. Мы голодны и замерзли. Ледяной ветер пронизывает до костей. Еще 14 километров – и мы насладимся теплым пристанищем.

Справа от нас – селение Шевченково, впереди и слева – лес. Багрово-красное солнце садится за верхушки деревьев. Мирная картина, напоминающая нам о доме, хотя леса в наших местах редкость, но мы уже так успели к ним привыкнуть. Никто не может упрекнуть меня за то, что я тоскую по дому. Я дорожу своими прекрасными воспоминаниями.

Внезапно мы снова сталкиваемся с суровой реальностью, над нами раздается мощный одиночный взрыв. Постоянные вспышки света видны на опушке леса, а теперь и в деревнях, расположенных далеко впереди. Три пули попадают нам в ветровое стекло, несколько осколков шрапнели падают справа и слева. Немедленно выбраться из машины! Мы упираемся в последние автомобили венгров. Перед нами немецкая машина и грузовик. Повсюду в панике разбегаются венгры. Никто из них не стреляет – у них все равно нет оружия! Все, что мы слышим, – пронзительные крики, стоны, пение и чириканье пулеметного огня, глухое уханье минометов и вой противотанковых орудий.