Ада Даллас

— Сильвестр обещал нам провести законопроект в обмен на наше согласие утвердить некоторые другие его мероприятия. Все было согласовано, но у него случился инфаркт. И мы теперь не знаем, что будет дальше.

— Понимаю.

— Чтобы прояснить обстановку, мы, Уайти Лэмберт, Джонни Даро и я, посетили госпожу губернатора. Она казалась невозмутимой и пожала нам руки с таким видом, словно никаких причин для беспокойства нет и она с полным основанием могла сказать: «Все в порядке, ребята! Чего вы хотите от меня?» Мы выразили ей свое понимание того, насколько неприятно для нас отсутствие Сильвестра, и в связи с этим поинтересовались, не думает ли она, что, пожалуй, было бы целесообразно отложить на некоторое время осуществление обговоренных мероприятий. «Что вы! Нет, конечно, — ответила она. — По-моему, в этом нет никакой необходимости». «Спасибо, что приняли нас, госпожа губернатор», — сказал Джонни. «Не стоит благодарности, — ответила она, откинулась на спинку кресла и добавила: — Джентльмены, у меня подготовлено несколько новых законопроектов, которые помогут вам решить свою проблему». Мы переглянулись, и я спросил: «Что вы имеете в виду, миссис Даллас?» И она рассказала.

Мориарити замолчал. На фоне света от лампы его голова казалась темным пятном.

— И ошеломила же нас миссис Даллас! — продолжал он после паузы. — Оказывается, она составила еще несколько законопроектов, которые, если они будут приняты, на тарелочке преподнесут Новый Орлеан губернатору. Разумеется, кое-что перепадет и нам, но она отхватит самый лакомый кусок, черт бы ее побрал! Все это выглядело отлично, даже чересчур. В конце концов Джонни сказал: «Я не уверен, что нам удастся провести эти законы, миссис Даллас». А она и говорит таким сладким голоском: «Как же так? Сильвестр сказал мне, что они все являются частями одного и того же законопроекта». — «Понятно», — отозвался Джонни. Мы и в самом деле поняли. Она ставила вопрос ребром: либо все, либо ничего. Мы помолчали, потом Джонни сказал: «Разумеется, госпожа губернатор!»

Я присвистнул.

— Вот теперь и вы готовы к тому, что произойдет завтра, — заключил Мориарити.

— Вы правы. Благодарю вас.

— Не стоит, мой мальчик, не стоит благодарности. Если мне придется выступать, покажите меня как можно лучше телезрителям. На большее я не претендую.

Заседание законодательного собрания, состоявшееся на следующий день, вначале напоминало проигрывание старой заезженной патефонной пластинки. Но затем начался «фейерверк».

— Мистер спикер! — послышался чей-то голос.

— Слово предоставляется члену собрания от Нового Орлеана, — объявил спикер.

Джонни Даро сейчас же поднялся и подошел к микрофону.

Он сладко улыбался, показывая ровные белые зубы под короткими усиками, и был воплощением здравого смысла.

— Я хотел бы внести небольшую поправку к законопроекту об ассигновании бюджетных средств порту Нового Орлеана, — сказал он в микрофон, все так же любезно улыбаясь и демонстрируя ямочки на щеках. — Поправка эта существенно ничего не меняет. Просто она определяет порядок назначения членов дирекции порта, приводя его в соответствие с основным законопроектом об ассигнованиях, только и всего.

Клерки тут же раздали членам собрания копии проекта поправки и бросили один экземпляр на стол представителей прессы. Мы столпились, чтобы посмотреть его.

— Эта поправка, — продолжал Даро, поблескивая зубами из-под черных усов, — предоставляет властям штата голос при назначении членов дирекции порта.

Я быстро пробежал глазами поправку, напечатанную на папиросной бумаге. Если отбросить обычную юридическую шелуху, смысл ее состоял в том, чтобы полностью подчинить дирекцию порта Аде и «Старым кадровикам».

Вначале ошеломленные члены собрания молчали. Потом начали перешептываться, и вскоре в зале поднялся шум. Джонни молчал, но продолжал по-прежнему сладко улыбаться в пространство.

Затем слово попросил другой член собрания от Нового Орлеана из группы реформистов. Он явно не знал всего, что происходит, но догадывался о каких-то грязных намерениях «Старых кадровиков».

— Вношу предложение передать проект поправки в комиссию для дальнейшего изучения, — заявил он.

Ничего более дельного сей деятель предложить не мог, а то, что он предложил, особого значения не имело. Джонни Даро раскинул руки и несколько раз кивнул в знак великодушного согласия; ямочки на его щеках стали еще глубже. Спикер поспешил принять поправку на рассмотрение комиссии.