Ада Даллас

Но как бы то ни было, она все равно не смогла бы заставить меня плясать под свою дудку. Да и никто бы не мог. Я и впредь не собирался отходить от своего принципа — делать то, что хочу, однако почему бы не поиграть в великодушие? И я ответил:

— Хорошо. Обещаю не перегибать палку.

* * *

Но стоило мне чуть ослабить вожжи, как снова стали появляться всякие там критиканы и крикуны. Пришлось опять взяться за дело. Так, на границе штата с Техасом я «поговорил» с двумя крупными местными тузами, которые не откликнулись на мою просьбу сделать соответствующие взносы. Я взял их в работу, да еще в какую! Так сказать, в назидание другим. В магазинах, принадлежащих этим типам, мы устроили такой погром, что уцелели только стены. Для пущего эффекта даже арестовали несколько подвернувшихся под руку покупателей.

— Полагаю, господин генерал, что мы основательно им всыпали, — заметил Пэкстон, сидевший рядом со мной на переднем сиденье, когда на обратном пути мы неслись по шоссе, окаймленному темными рядами кустарника и освещенному ноябрьской луной.

— Да, — отозвался я. — Пожалуй.

После нашей вылазки строптивые почти полностью исчезли. Оставалось, правда, несколько упрямцев, но они были у нас на очереди.

Как-то неожиданно я начал богатеть. Раньше я не стремился к этому и, честно говоря, не очень интересовался деньгами, — было много такого, что интересовало меня больше денег. Но, получив возможность добывать деньги, я вошел во вкус. И когда кто-нибудь отказывался тряхнуть мошной, я с удовольствием начинал действовать. Действовать — вот что особенно мне нравилось, а деньги как таковые мало меня волновали.

И все же, без труда сорвав однажды куш, я обнаружил, что мне определенно нравится располагать деньгами. Приятно иметь деньги, они — сила. И потому мне захотелось как можно больше денег. Столько, сколько можно добыть.

Стив Джексон

По мере того как администрация штата «закручивала гайки», расправляясь с последними вспышками сопротивления, я все реже и реже встречал Аду. Частично это объяснялось, наверно, тем, что я совсем не одобрял деятельности Янси — в конце концов, именно Ада несла за нее ответственность. Частично же, вероятно, потому, что мне не хотелось видеть ее раскаяние и смущение — я надеялся, что эти чувства ей не совсем чужды.

Неожиданный уик-энд в канун смерти Сильвестра все больше уходил в прошлое, и память о нем постепенно тускнела. После той встречи прошло несколько недель, когда кто-то жестоко избил старика трактирщика в округе Калказье за неоднократную задержку с выплатой поборов. Кому это понадобилось? Генералу Роберту Янси или самой Аде? Ответ имел для меня определенное значение.

Я внимательно просмотрел подшивки газет и вырезал все сообщения о произволе полиции и об избиениях людей «неустановленными хулиганами». Вырезки составили солидную пачку.

Подобные происшествия участились после ввода танков в Новый Орлеан. Кажется, именно с того времени Ада начала широко практиковать насилие, точнее говоря — стала во всем подчиняться Янси.

Мне не верилось, что людей избивали по ее указанию, но без ведома Ады это вряд ли могло бы происходить.

Вырезки из газет я аккуратно наклеил на листы белой бумаги, написал в сопроводительной: «Возможно, это вас заинтересует», подписался, сделал на конверте пометку «Лично» и отправил по адресу: «Губернатору Аде Даллас, Капитолий, Батон-Руж, Луизиана».

Она ответила не сразу. Я уверял себя, что и не жду ничего от нее. И все же я не был удивлен и даже в какой-то мере проникся сознанием выполненного долга, когда в одну из суббот поздним утром в квартире раздался телефонный звонок и единственный на всем белом свете голос Ады спросил:

— Алло, это ты, Стив?

Я согласился встретиться с ней через час под дубами на старой дуэльной площадке в Чалметте.

Из-за большого движения на дорогах в субботу я несколько задержался и застал Аду уже на условленном месте. У черных с толстыми стволами деревьев стоял одинокий «понтиак», взятый Адой напрокат.

Ада небрежно поздоровалась со мной, и мы молча пошли среди огромных корявых дубов, кроны которых образовывали живую крышу над мягким зеленым грунтом.

— А место тут надежное для встречи? — спросила она.

— Вполне. Правда, я не захватил с собой дуэльных пистолетов.

Ада рассеянно (как того и заслуживало мое замечание) улыбнулась.

Я все время спрашивал себя, из каких соображений она выбрала для свидания такое место вблизи от Нового Орлеана? Мне не составило бы труда приехать к ней в Капитолий в любое время дня, причем никто бы и словом не обмолвился, если бы о моем визите стало известно. Возможно, встреча среди дубов казалась ей более интимной… В таком случае, что же заставляет меня тревожиться?

Ада хотела объясниться и сбросить с себя бремя весом в пылинку, которое я взвалил на нее. Если я отклоню ее объяснение, она решит, что я просто-напросто болван, и пошлет меня к дьяволу. Если же я поверю, значит, наше свидание окажется не напрасным. В обоих случаях пылинка перестанет ее тяготить.