Ада, или Отрада

Новые замыслы, незавершенные вещи и нездоровье не позволили Набокову приняться за этот труд, однако на серьезность его намерений указывают рабочие карточки с русскими пометками и вопросами к тексту романа. На одной из них, 1967 года, карандашом, синими и красными чернилами, смешивая латинский, английский, французский и старую русскую орфографию с новой, он записал несколько русских эквивалентов к имени английского ботаника и к названиям растений, упомянутым в «Аде». На обороте карточки сделаны выписки (по-видимому, рукой Елены Сикорской) о значении названий «гинкго» и «maidenhair tree» из специального итальянского словаря 1957 года и советского «Англо-латино-русского словаря-справочника древесных и кустарниковых пород» (Москва, 1966)[34].

Е.[35] memo[36] Как русское название?

TURN[37]

Anglice[38]: Gingko или ginkgo

Джинкго? авторъ кто?

только идиоты не даютъ авторовъ.

Lat.: Ginkgo biloba (= Salisburia adiantifolia) авторъ?

«sunk»[39] синони<ми>я

О, не спутать съ adiantus [или адiантумъ] = maidenai или Venus’s fern (Russ: volosyanka[40] [zhe mexuze, gallice[41]])

кажется, G. biloba описано более раннимъ немцемъ – или несчастный Salisbury (1761–1828)[42] (= Солзбери, Russie[43]) открылъ это дерево китайское, но названiе, имъ, бѣднякомъ, данное, было «sunk» из-за сложной синонимики в отношении неприличного папоротника (Венериной волосянки) (и нѣкоторыхъ подозрительныхъ мховъ).

V. N. 1967

Кромѣ того: Buddleia (тропическое, но, думаю, здесь <растет?> в садах) это что, кусты, с гроздьями пасхально-фиолетовых цветов?[44]

В «Аде» это место, с историко-литературной пародией на прием потока сознания, блестяще развито в финале гл. 41, и едва ли экономный Набоков, тщательно фразируя на сбереженной им рабочей карточке русское пояснение, не имел видов – пусть отдаленных – на русский перевод книги.

Позднее к русской версии «Ады» обратилась Вера Набокова. Она сделала пробный перевод отрывков из глав 1–2 и 20–21 Первой части (на конверте с тонкой пачкой страниц пометка ее рукой: «unchecked, uncorrected» – «не проверено, не исправлено»), стремясь к дословной передаче содержания оригинала и стараясь не отклоняться от его тона и ритма[45]. Судя по тому, что в этих набросках имеется страница с вопросами и замечаниями к английскому изданию романа (на ней стоит вымаранная дата: 22–V–71), можно предположить, что переводом она занималась во время подготовки второго дополненного (примечаниями Набокова) издания романа, которое вышло в Англии в 1971 году.

Обнаруженные в архиве наброски карандашом и чернилами, использованные нами скорее как камертон, чем партитура, стали нашим третьим, после изысканий Бойда и русской «Лолиты», пособием, приблизившим, как мы надеемся, наш перевод к авторскому представлению о том романтичном и точном русском языке, который ему подобает.

Благодарности / Acknowledgements

Приношу выражение сердечной признательности Брайану Бойду за неизменно доброжелательное и пристальное внимание ко всем этапам подготовки русской версии «Ады» и за обсуждение трудных мест романа.

Покойный Геннадий Александрович Барабтарло, обладавший даром убеждения, настоятельно советовал мне приняться за «Аду» после завершения русской версии набоковских «Арлекинов». В предисловии к своему переводу «Севастьяна Найта» он писал об «Аде»: «Около двадцати лет тому назад вдова Набокова попросила меня взяться за перевод “Ады” на русский язык. Я колебался: дело это казалось мне безпримерно трудным. Однако по размышлении я предложил некоторые необычные меры, например оставить в этой трехъязычной книге некоторую часть неудобопереводимого английского текста непереведенной – подобно тому как в оригинале оставлены без перевода многие русские jeux d’esprit и des mots, и послал на ее усмотрение две или три главки из середины книги. Она нашла, что мой перевод неудачен, и решила отказаться от самой мысли переводить “Аду” на русский язык. В отношении моей пробной попытки она была права, там было много неловкой акробатики, которую можно было принять за своевольную отсебятину»[46]. Позднее в своих письмах ко мне он несколько раз возвращался к этой теме, придя в конце концов к убеждению, что русский перевод «Ады», отвечающий авторскому представлению о хорошем вкусе, все же возможен, но лишь в том случае, если переводчик сумеет найти удачные иносказания для эротических пассажей (как сам Набоков сделал в переводе «Лолиты»), которые придадут русской версии, быть может, налет поэтической архаичности, но зато не пошлости. В 2018 году он стал первым читателем моего перевода четвертой главы Второй части романа и, высказав несколько ценных замечаний, включил его в свое русское издание набоковского дневника 1964 года («Я/Сновидения Набокова». СПб., 2021).