Адам и Ева: искушение любовью

Длинное стальное лезвие с зазубринами и причудливым рисунком желобков. Сознание опалило – это же для стока крови. В груди все сжалось. Это проснувшаяся во мне свободная Ева только что вновь свернулась в комок, уступая место испуганной Мышке, которую злой гений Адамиди больше никогда не найдет. Время вышло. Никто не поможет.

– Красивый, правда? Тебе понравится.

Он приложил нож плашмя к моей шее. Сталь после жара казалась мне ледяной. Я напряглась и сжала зубы. Все равно не буду кричать. Обломается. Я стала сильнее, Тимур. Да, не сильнее маленького мальчика, которого ты истязал много лет назад, но сильнее девушки. Пусть так.

– Режь, тварь. Давай! – откинула голову назад, насколько это было возможно, и подставила шею. – Хуже уже не будет.

– О нет, будет, Ева. Будет намного хуже, если ты попытаешься показать зубы.

Но я не показала, я лишь стиснула, когда адская боль пронзила грудь, а тупое лезвие вошло в мое тело. Тимур смеялся, глядя как я сдаюсь, и с губ срывается первый крик.

Слабая Мышка.

Грохот прорвался сквозь пелену боли и крика. Нож исчез, осталась только пульсация разорванной им кожи и влажная дорожка крови, прожилками расползающаяся по рисунку из пота. Я открыла глаза и увидела свет. Лампы включены на максимум, девушки мечутся как испуганные птицы, а в двери стремительно вбегают люди с оружием. Они технично укладывают девушек на пол.

Только Тимур не дрогнул. Он продолжал стоять рядом со мной, задумчиво разглядывая кровь на ноже. Лениво потянулся и глянул на вошедшего последним руководителя охраны Адамиди. Успели. Нашли. Я спасена.

Ликование внутри меня сменилось ужасом, когда в комнату подобно летучей мыши ворвался Адам. Впервые на моей памяти он был весь в черном: футболка, джинсы, армейские сапоги и бронежилет. В руках…пистолет.

– Рад тебя видеть, Адам. Присоединишься к нашей маленькой игре? – Тимур медленно поднес нож к лицу и слизнул с лезвия несколько капель крови.

– Отпусти Еву, – Адам чеканил каждое слово как монеты. – И, может быть, выживешь.

– Выживу? Ты хочешь меня убить, малыш Адамиди? – он сделал несколько шагов вперед. – Этим пистолетом? Ну давай.

Адам медленно поднял пистолет и направил в моего похитителя. Я задержала дыхание, видя, как руки гения дрогнули. Догадка опалила. Он узнал его, понял с кем имеет дело и его, как и меня, мучает фантомная боль в теле. Такая глубокая и всеобъемлющая, что она парализует каждую мышцу тела.

– Не надо! – мужчина, стоящий рядом с Адамом, тронул его за плечо. – Мы уже его взяли, он этого не стоит.

– Не можешь? А знаешь почему, Адам? Ты боишься меня. Внутри миллиардера и признанного гения современности все еще живет маленький мальчик, который умолял своего друга перестать играть с ножом. Ты был моей ошибкой, Адам. Играть с мальчиками и мужчинами оказалось не так интересно. После этого я переключился на девушек. Хочешь посмотреть?

– Нет! – я вскрикнула, когда нож полоснул меня по ноге.

Выстрел. За ним еще один и еще. Тимур рухнул на пол, а Адам все продолжал стрелять. Молча. Хладнокровно. Выпускал патроны один за одним.

– Адам, хватит. Он уже мертв! – подбежал к нему начальник службы безопасности.

Но Адам не останавливался до тех пор, пока не опустошил магазин. На лице восковая маска безразличия, в глазах ни одной эмоции. Адамиди не сказал ни слова, развязывая меня и подхватывая на руки. Он действовал как машина, как бездушный робот и это было по-настоящему страшно.

Впервые в его руках мне было страшно до тех пор, пока в машине скорой помощи мне не ввели какой-то препарат, позволяющий рухнуть в спасительную темноту.

Глава 19

Не знаю сколько я спала, но сознание вернулось вместе с пением птиц, сладким запахом цветов, переплетающимся с морской свежестью. Нет, это был не запах Адама, а настоящий морской воздух. Я улыбнулась, не открывая глаз. Этот аромат напомнил мне о том времени, когда мы всей семьей ездили в отпуск. О прошлой жизни.

Казалось, сейчас мама крикнет: “Ева, просыпайся! Ты опять спишь дольше всех!”. Папа басовито рассмеется и скажет, чтобы оставила дочь в покое. Мама непременно оставит, но прибежит сестра и кинет в меня подушкой. Я открою глаза, отвечу тем же и, заливисто смеясь, мы еще несколько минут будем драться подушками. А потом мы непременно пойдем купаться на море, плескаться в теплой соленой воде, бегать босыми пятками по горячему песку и не вспоминать о тревогах.

Как жаль, что это невозможно. Я выдохнула, открыла глаза и села на постели. Воспоминания обрушились лавиной, заставляя скорчиться от смеси страха и тяжелого удушья, даже яркое солнце, что светило в окно, за тучу, а пение птиц стало непривычно тихим.

Тимур нашел меня. Боль в ноге напомнила о том, что он успел оставить после себя новые шрамы. Её уже перебинтовали и обработали, как и порезы на шее. Глупо, но я понюхала свою руку, ожидая запаха пота и пряностей то ли комнаты, то ли сауны. Но я была чистая! Коснулась волос. Чистые пряди шелком скользнули между пальцами. Пока я была во сне, меня помыли. Что за черт?