Адам и Ева: искушение любовью

– Что вы здесь делаете, мисс? – бегло залепетала по-английски. Хорошо, что я неплохо его понимала. – Вам не стоит ходить одной, пока не заживут все раны!

– Мне нужно найти господина Адамиди, – неуверенно сложила предложение из английских слов. Если опыт на слух у меня был, то говорить мне не приходилось много лет. – Где его кабинет?

– Вам лучше пойти в палату, – она опустила глаза и оглянулась, будто ища поддержки у кого-то невидимого.

Нет уж, я не отступлю. Не спрячусь. Не оставлю Адама один на один с самим собой. Когда он был рядом, я чувствовала себя намного лучше. Думаю, что и я смогу ему помочь.

– Как хотите. Сама найду. Если потеряюсь, это будет ваша вина!

Хотела картинно пройти мимо, как меня поймали за руку и шепнули:

– Три раза поверните направо и увидите дверь с ручкой в виде головы льва. Это кабинет господина Адамиди. Но если что, я вам не говорила!

– Спасибо, – подмигнула женщине и устремилась на поиски.

Она не обманула. Через три поворота я замерла у двери с тяжелой ручкой в виде оскалившего пасть льва. Несмело прикоснулась к ней пальцами, провела по холодному металлу и, не дав себе отступить, толкнула. Не заперто.

Адам сидел за огромным идеально-белым (как всегда!) столом и перебирал бумаги. Он услышал мои шаги и поднял взгляд. На меня смотрел Адам с обложки журнала: волос уложен к волоску, на идеальном лице ни одной эмоции, в глазах – кристально-чистый лед, который резал меня прямо по сердцу хуже тупого ножа Тимура.

– Ева? Что ты здесь делаешь?

– Это мне интересно узнать, что ты здесь делаешь. Ты не заходил ко мне две недели. Заперся здесь, как мышь в клетке, и сидишь! – я как могла быстро приблизилась к столу и вылила всю обиду, что накопилась во мне за две недели разлуки. – Я думала, что значу для тебя хоть что-то. А теперь ты заявляешь, что я просто эксперимент, да? Выгоняешь меня с острова?

Замерла рядом со столом и уперла руки в бока, не стесняясь того, что халат чуть сполз с одного плеча.

– Ты должна соблюдать постельный режим, – ледяной ответ.

– Я должна знать, что происходит. Ты сам просил ничего от тебя не скрывать и делать то, чего я хочу, если дело касается тебя и наших отношений. Я выполняю твои требования. Будь другом, выполни мои. Я хочу знать, что происходит!

Сказать, что меня трясло от злости, это ничего не сказать. Закусила губу до боли, чтобы не расплакаться прямо здесь, перед Каем, что сидит и собирает свою “вечность” без меня.

Он смотрел долго, кажется, найдя ту самую вечность. Секунду тянулись именно так, тридцать вечностей или шестьдесят мы стояли и смотрели друг другу в глаза. И он сдался. Лед начал таять, уступив место усталости.

– Хорошо. Ты права, Мышка. Я расскажу все, что происходит и ты сама уйдешь от меня. Убежишь как можно дальше.

– Позволь мне самой решать, что делать.

– Я опасен. Ты видела, что произошло в доме Тимура? Я убил человека. Хладнокровно я выпускал в него пули до тех пор, пока не кончился магазин. Когда я увидел тебя там, распятую, обнаженную и беззащитную, то не смог сдержаться. Я впервые в жизни захотел убивать. Уничтожить человека. Ответить жестокостью на жестокость.

– Ты не убивал человека. Ты убил монстра, – я подошла ближе и замерла рядом с креслом. Стоит мне протянуть руку, и я коснусь мягкой ткани белой футболки, руки с едва заметными волосками и смогу переплести пальцы с мужчиной, который сходит с ума.

– И сам стал монстром.

– Ты просто хотел меня защитить.

– Я убил из-за тебя, Ева. И готов убивать за тебя. Убивать ради тебя. Это, – он перевел дыхание, – слишком сильные эмоции. Я с ними не справляюсь. Поэтому ты должна уехать.

Моё сердце услышало эти слова по-своему, однозначно и удивительно. “Убивать за тебя” прозвучало как “ты очень дорога мне”. “Убивать ради тебя” прозвучало как “Я люблю тебя”. Слишком сильные эмоции. Я не могла в это поверить, но видела ясно и отчетливо. Адам любил и был напуган этой любовью, как я когда-то.

– И ты думаешь, что я сбегу? Думаешь, испугаюсь так же, как ты? Ну уж нет, Адам. Ты помог мне преодолеть страх, ты спас мне жизнь. А теперь я помогу тебе, если потом ты решишь меня прогнать, я пойму. Но сейчас…

Боясь собственной смелости, дрожащими пальцами я развязала полы халата. Тяжелая ткань соскользнула с плеч на пол. Под взглядом гения я осталась лишь в белой ночной рубашке на тонких бретелях. Это безумие, но я готова сделать это. Ради Адама. Ради себя. Ради нас.

– Что ты делаешь? – спросил он, когда я с силой толкнула его стул к стене. Тот послушно отъехал, оставляя пространство между столом и Адамом как раз для меня.

– Я хочу тебя касаться, – улыбнулась, надеюсь, хоть немного соблазнительно, и села у нему на колени. Рубашка задралась, оголив мои ноги до верха бедра.

– Мышка, почему мне кажется, что ты задумала большую глупость?