Адам, Сюзанна и другие герои

Поезд остановился. Сперва в дверях вагона показалась мама. И тут же стала осторожно спускаться по лестнице. Ступеньки были очень высокие и высоко над землей. Внизу она обернулась и подала руку девочке, медленно шагавшей вслед за ней по ступенькам. На девочке было легонькое пальтишко, в руке картонный чемоданчик, раскрашенный под кожу. На отвороте пальто — большой круг, тоже из картона, с нарисованным красным крестом. Адам подошел поближе.

— А вот и наш Адам, — сказала мама. Но девочку представить забыла.

Та подала ему левую руку — правой она крепко держалась за ручку чемоданчика. Рука у нее была слабенькая. А лицо бледное-бледное, и глаза чересчур уж большие, грустные.

Втроем они шли по деревне. Уголки занавесок на окнах отодвигались — все смотрели им вслед. Пусть смотрят! Пусть знают, что они взяли приемыша — девочку беженцев. Адам был очень горд.

Войдя в комнату, девочка остановилась.

— Ну вот, давай-ка снимем пальто, — сказала мама. — Да ты не бойся.

Девочка сняла пальто. Адам увидел: на вешалке вышито ее имя. Мария, вот как ее зовут, Мария Вальнер. И опять она стоит посреди комнаты, крепко держась за чемоданчик.

— Да ты садись, — сказала мама. — В ногах правды нет. А то, может, скорей подрасти хочешь?

Как-то не так мама с ней разговаривает, слишком по-детски. Мария села на краешек кресла, чемоданчик поставила у ног.

— Давай-ка пристроим его у печки. Да ты сиди.

Но нет, она вскочила, пошла посмотреть, правда ли чемоданчик у печки.

«Интересно, что там у нее в чемоданчике?» — подумал Адам.

Вошел отец.

— А вот и отец, — сказала мама, — ты его тоже отцом зови, как мы.

Отец поглядел сверху вниз на ее пробор и спросил:

— Ну как, хорошо доехала?

Она рассеянно кивнула, думая о чем-то своем. Отец почесал в затылке, постоял немного и вернулся назад в мастерскую.

— Ну, пойдем наверх, — сказала мама. — Покажем Марии, где она будет спать.

Она хотела было взять чемоданчик, но Мария ее опередила. Адам пошел вслед за ними. Да, теперь он знал точно — что-то там, в этом чемоданчике, ей дороже всего на свете. Мама положила чемоданчик на комод и стала быстро разбирать вещи. Адам глядел то на нее, то на Марию. Мама вынула гребень, зубную щетку, небольшую стопку белья. Мария смотрела на все это безучастно. Цветные карандаши, альбом для рисования, пенал, плюшевая собачка — дары Красного Креста. Мария стояла с безразличным видом. Нет, все это ее не трогает.

Мама добралась уже до самого дна картонного чемоданчика, достала чулки, шапочку. Мария, не сводя глаз с шапочки, протянула к ней руку, потом опять опустила. Так, значит, шапочка! Чудная какая-то, вроде как у гнома, — всё уже и уже кверху, а на конце кисточка. Да еще по бокам два уха, длинных-предлинных, длиннее, чем на ушанке. Шерстяная, вязаная, да не просто, а каким-то замысловатым, очень красивым разноцветным узором. Но нет, конечно, не из-за узора ей так дорога эта шапочка. Это, видно, подарок отца, погибшего на фронте, а может, единственное, что связывает ее с матерью, оставшейся в лагере.

Мама положила белье в комод, карандаши и пенал — в ящик тумбочки возле кровати. Плюшевую собачку сунула под одеяло. Пальто повесила в шкаф, а на верхней полке над ним разместила чулки и шапочку. Рано надевать шерстяные вещи, не так еще холодно на дворе. Когда мать захлопнула дверцу шкафа, глаза у Марии как-то вдруг стали еще больше. Она вроде хотела что-то сказать. Но, видно, слова застряли в горле, только слюну сглотнула. А мама ничего и не заметила. «Пойдем, — говорит, — я тебе покажу, где будешь умываться. И причесываться. И чистить зубы». Адам не пошел с ними, остался в комнате. Открыл шкаф, встал на цыпочки, дотянулся рукой до полки, схватил шапочку, спрятал в карман.

Когда все сидели за столом, появился брат. Сейчас мама скажет: «А вот и наш Петер». Она и впрямь это тут же сказала, только еще прибавила:

— Он у нас самый старший, в школу в городе ходит. А о тебе уж Адам позаботится.

Брат с любопытством разглядывал Марию. И чего уставился? Не стыдно так глазеть! Адам под столом протянул ей шапочку. Она ощупала ее, взглянула на него, улыбнулась. Мама, приняв улыбку на свой счет, начала осторожно ее расспрашивать. Но так ничего и не добилась. На все вопросы она отвечала только «да» или «нет».

Адам вышел с Марией на улицу. Она надела шапочку.

— Покажи ей деревню, — крикнула мать им вдогонку. — Пусть поскорей освоится!

Да и показывать-то было особенно нечего. Но все равно он опять шел с ней рядом, очень гордый. Для нее-то ведь здесь все ново.

Возле водяной мельницы им встретился Фриц. Он оглядел Марию с головы до ног и, тыча издали пальцем в ее чудную пеструю шапочку, захихикал, как дурак. Адам загородил Марию.

— Отвяжись от нее, а то вмажу!

Фриц фыркнул.

— Но, но, не очень-то ты, задавала! Кто ее трогает!

Мария взяла Адама за руку. Они побежали вдоль ручья.

Гири на ногах

Адам незаметно выскользнул из дому. И с места рванул бегом. Мать вышла на балкон. Работы у нее опять по горло, хоть бы Адам помог. Но она тут же вернулась в комнату. Куда там — разве услышит! Его уж и след простыл.