Адамант Хенны

Не прошло и часа, как небольшое – едва полторы тысячи мечей – войско снялось с бивуака и скорым маршем двинулось дальше. Эльдринги умели одолевать пешком по двадцать полных миль в день, неся на себе тяжёлое вооружение и припасы, и при этом сохраняли силы для боя. Но пока им везло. Противника на пути не попадалось. Отряд шёл через пустую, дотла разорённую страну, в которой не осталось ничего живого…

ДЕКАБРЬ, 20, ПОСЛАННИК ВЕЛИКОГО ОРЛАНГУРА

Это был долгий и нелёгкий путь. Всего-то, казалось бы, покрой десятка два лиг – и вот оно, вожделенное, пульсирующее живым огнём Сердце!.. Но нет. Не зря, как видно, явились в этот мир посланцы Истинных Сил. Не иначе как их волей козьи тропы свились в тугой, неразвязный узел, их волей обманные мороки заманивали в заканчивающиеся глухими тупиками ущелья, их волей пропадала по дороге вода в источниках и пересыхали живые от века горные ручьи. Показал дно мешок с припасами…

Сперва посланник жаждал встречи – открытой и честной, чтобы сойтись грудь на грудь и одним поединком решить раз и навсегда, кому владеть величайшим в Арде сокровищем, но по здравом размышлении он отринул подобные помыслы. Он должен сделать дело, даже если прослывёт последним трусом. Он не станет биться с явившимися от Заокраины. Напротив, всеми силами станет он избегать этой встречи, потому что не имеет права дать слепому случаю возможность решить исход их не в свою пользу.

Однако Судьба распорядилась иначе.

Тропа вилась узким ущельицем, и посланник Великого Орлангура только-только начал радоваться, что впереди уже виден просвет и что эта дорога вывела его прямо на равнину, откуда уже рукой подать до обители Сердца, как скалы по бокам внезапно оборвались, точно разбившиеся о камень волны, и он увидел перед собой мирный, благостный пейзаж: деревья, сошедшиеся в тесный круг и сомкнувшие свои ветви так, что получилось настоящее жилище; немолодой измождённый человек, судя по лицу, из восточных племён; пёс, что лежал рядом, прижав уши, и – ещё двое: золотоволосая дева и мужчина, чьи пряди, казалось, отливали синевой.

Он попятился, но было уже поздно. Двое подняли взоры. И – разом улыбнулись.

Он перехватил бердыш для боя. Уйти не удастся, он понимал. Но никогда ещё он не сдавался без борьбы – не будет такого и на этот раз. Держа оружие наготове, он мягким боевым шагом двинулся через лужайку. На ту пару он даже и не смотрел. Кто знает, может, ему удастся проскочить? Может, эти двое вовсе не расположены сражаться с ним?

– Остановись, – мягко произнёс голос. – Остановись и поверни назад. Ибо не желаем мы твоей смерти. Вернись на приуготовленный тебе подземный путь и не мешай нам исполнить то, что должно!

Посланник не ответил. Руки закаменели на длинной рукояти тяжёлого бердыша, им самим откованного в тайных кузнях Чёрных гномов и давно уже готового к такой встрече. Мифрил и сталь слились воедино в лезвии, но, кроме них, было там и нечто ещё, нечто такое, от чего в ужасе шарахались искушённые мастера Подгорного племени при одном взгляде на этот клинок. Потому что недаром топтал посланник Великого Орлангура тропы печальной страны Мордор, не зря, рискуя жизнью, рыскал по руинам Барад-Дура, до сих пор внушавшего ужас всему живому. Осколки тёмных ночных клинков, распавшись в тигле тайной мастерской, влились в чистый металл, придав ему убийственную силу… Не для боя со смертными или даже Перворождёнными скован был бердыш; долго он ждал встречи, что подобна нынешней, и вот наконец дождался.

Посланник шёл дальше. И тогда перед самым его взором мелькнул огнистый росчерк чужого замаха. Длинный и тонкий клинок, словно золотой луч, прянул убийственным выпадом.

Взлетел подставленный бердыш. Тонкий клинок ещё скользил по окованному железными полосами древку, а вытянутый острый конец бердыша уже летел в незащищённое горло тёмноволосого воина…

…И тогда его ударили в спину. Огнистая завеса заткала взор, подогнулись враз ослабевшие ноги. Тягучая медленная боль поднималась от окаменевших ступней вверх, миновала колени, овладела поясницей и двинулась дальше. Когда она доберётся до сердца, наступит конец.

Он ещё сумел повернуться к ней, золотоволосой, что стояла, вскинув руки в вековечном жесте приказа и повеления.

– Так будет лучше, – услышал он её слова.

«Горы, примите меня! Камни, расступитесь по моему слову! Земля, дай дорогу к Костям твоим, дай путь в твоё лоно! Не хочу умирать я, как трус, под равнодушными лучами светила! Примите же меня, о горы!..»

…И последнее, что он запомнил, – безмерное удивление на сказочно прекрасном лице золотоволосой.

Разошлись чёрные губы земли, и Великая Мать приняла своего сына. Руки его по-прежнему сжимали бердыш.

ДЕКАБРЬ, 21, БЕРЕГ БРОНЗОВОЙ РЕКИ

Войско только-только выбралось на более-менее сухое место из гнилых и гиблых болот. Если бы не Рагнур и ещё несколько южан из числа эльдрингов, в топях осталась бы половина войска. Впереди маняще посверкивала гладь Бронзовой реки. Отряды остановились. Требовался хотя бы краткий отдых…