Адамант Хенны

— Именно так. Отобрать у Хенны его Силу. Я не верю, что она принадлежит ему по праву рождения. Скажу больше — я почти уверен, где сердце той Силы. Я верну себе память… а потом сделаю тебя королевой.

— Что?.. — опешила Эовин. Серый смотрел на нее очень серьезно, без тени насмешки.

— У меня есть один долг… — медленно проговорил он. — Старый долг, из прошлого… это одно из первых воспоминаний, что вернулись ко мне… Мертвая девушка, почти девочка, совсем как ты — погибшая для того, чтобы жил я. Я помню ее взгляды… Они жгут меня с первой же секунды, после того как ожили в моей памяти. Это — старый долг, но он должен быть отдан. Вставай! Ты будешь первым воином моей новой армии… и, клянусь тебе именем своим, которое еще предстоит узнать, королевский венец опустится на твое чело!

В его словах билось сердце Силы. Призрачный плащ королей былого, отделанный пурпуром и золотом, вился за его плечами.

Легким движением Серый взлетел в седло. Завороженная его порывом — в тот миг ей казалось, что она уже ощущает тяжесть короны, — Эовин последовала его примеру.

Презрев опасность, они скакали прямо к ставке Хенны.

Тот же день, подземные пути Черных Гномов

Лодочка ткнулась носом в каменную осыпь. Могучая подземная река раздваивалась; и на перекрестке, как водится, возникло небольшое поселение. Тем более что отсюда удалось пробиться на нижние горизонты, где — по мысли королей Подгорного Племени — должен был залегать мифрил, и поэтому жизнь здесь кипела вовсю.

Двое гребцов подождали, пока их знатный пассажир сойдет на берег.

— Быть беде, чует мое сердце, — с тревогой проговорил один из лодочников, провожая уходящего взглядом. — ОН ведь так просто не появляется…

— У меня все внутри прям-таки охолодело, как ЕГО увидел, — вторил своему товарищу второй гребец.

Разговор велся, разумеется, на языке Черных Гномов — тайном, даже еще более тайном, чем Наречие прочих Детей Ауле…

— Ох, что-то будет… — вздохнул первый лодочник.

— И не говори. Появился — туча тучей! Стражники наверху говорили — никогда ЕГО с таким лицом не видели. Слова ни с кем не перемолвил — сразу вниз, к нам, сюда… На Юг куда-то спешит, сказывают.

— Да нет! Не на Юг! На Закат — так я слышал.

— А когда это ты только успел? — подозрительно осведомился второй гребец.

— Да уж успел — пока иные глупые сплетни слушали.

— Это кто слушал? Это я слушал?! — взъярился второй. — Ну, тебя-то я сейчас проучу…

Из ножен на широком наборном поясе выпорхнул кинжал. Но и первый гребец оказался не лыком шит — ловко отмахнулся проложенным сталью рукавом и ударил сам — ножом в горло недавнему товарищу. Тот захрипел, забулькал, захлебываясь кровью; однако сил на один-единственный последний выпад у него хватило. Кинжал вошел прямо в сердце противнику, слишком быстро уверовавшему в свою победу… Безумная драка кончилась в несколько мгновений. Два трупа остались лежать в мелкой воде.

Октябрь, 9, полдень, берег Каменки в верхнем течении, невдалеке от ставки Хенны

Эстафета Хенны — конная или велбужья — хоть и не намного, а все ж опередила корабли эльдрингов. Каменка стала совсем узкой и быстрой. Кили «драконов» вот-вот могли заскрести по камням. По берегам вздыбились холмы, с севера все увереннее наступали передовые отряды рощ и перелесков. Там, в предгорьях, они сольются в сплошной зеленый ковер, без малейшего разрыва устлавший землю.

Впередсмотрящий заливисто свистнул.

— Пристань!

— Оружайсь! — немедленно скомандовал Вингетор, и десятники тотчас подхватили его слова. В который уже раз, не в силах оторваться, Фолко смотрел, как эльдринги облачаются в доспехи. Солнце на Юге палило немилосердно, местные обитатели предпочитали просторные развевающиеся белые одеяния; северные доспехи годились тут мало, однако в запасах опытного тана, не раз хаживавшего на Дальний Юг, нашлось все потребное и на такой случай.

Вокруг пристани роилась цела туча народу. Похоже, Хенна не поскупился, выслав гостям с Севера поистине царский эскорт. Одних только конных в отливающих на солнце длинных кольчугах и высоких острых стальных шлемах Фолко насчитал не меньше сотни. Воздев украшенные флажками копья, они застыли в молчаливо-грозном строю, готовые в любой миг устремиться в атаку сверкающей лавой… А вокруг собрались лучники и пращники, метатели дротиков — почти нагие чернокожие воины — и другие чернокожие — с длинными копьями, увенчанными необычно широкими и вытянутыми наконечниками — самыми настоящими мечами. Возле самой воды в седлах ждали гостей двое низкорослых — по меркам людского рода — всадников, облаченных в вызывающе простые коричневые накидки. Ближе чем на десять шагов к ним никто не приближался.

— Вот о них-то я тебе и рассказывал, половинчик, — послышался совсем рядом скрипучий голос. Горбун Санделло, вооруженный с головы до ног, неслышно подошел к борту, встав рядом с хоббитом. — Это те, что заместо пастухов… для людского стада, умирающего с воплем «Хенна!» на устах…

— Я слышал, — заметил хоббит, — что десять лет назад… многие умирали с воплем «Олмер!».