Адамант Хенны

— Эарнил, — глухо поправил Фолко горбун. — Не Олмер. Войска знали его как Вождя Эарнила — забыл?

— Какая разница?

— Ты прав… — Санделло отвернулся.

До этого хоббит осторожно пытался расспросить молчаливого горбуна, что творится на Востоке, как дела в Цитадели и прочее, — но наткнулся на непроницаемую стену молчания. Вернейший из воинов Олмера рассказал лишь об одном. О своем странном, невиданном на Западе мече.

— Они порой забредали к нам в Цитадель, — говорил горбун, — странные воины, чья кожа желта, волосы черны, а глаза раскосы. Они живут на самом восточном краю земли, куда не дотягиваются взоры Властителей Запада. У них странные умения и таланты, странные цели и пути, непонятные нам, выросшим на другом конце земного окоема… Как-то к нам в Цитадель явились двое — молодой парень и старик, одетые в жалкие лохмотья… Все, что они имели, — это пара мечей… и странных копий, у которых навершия словно широкие ятаганы. Молодой потребовал — не попросил, а именно потребовал! — почетной службы, заявив, что возьмет верх над любым… Там случился Берель, он не стерпел наглости, вышел против него… И едва не лишился ушей. От позора он чуть не вскрыл себе горло… Тогда вышел я. — Санделло растянул губы в нечто, долженствующее изображать улыбку. — Мы бились долго… И я не мог взять верх. Я, Санделло, — не мог! Парень хохотал мне в лицо. Но и он не смог ничего мне сделать, хотя… мне это далось недешево. Тогда я опустил меч и сказал, что хочу стать его учеником. Наглец снова рассмеялся. «Куда тебе, старик! — бросил он мне. — Ты ловко машешь этой железкой, но вот посмотрим, что ты сделаешь, когда я начну биться по-настоящему!» Он атаковал… и на сей раз мне и впрямь пришлось солоно. Наконец… наконец я оступился. Он воспользовался этим… и приставил меч мне к груди. Тогда… я показал ему, что драться можно не только мечом, но и ногами, даже если они — ноги горбуна. Он отлетел… а когда поднялся, я понял — драться будем насмерть. У меня была пара ножей… я уже думал, не остановить ли парня, ранив в бедро, — когда вмешался его старый спутник. Он вышел вперед — раз, два, взмах, другой — и парень остался безоружным, а старик подошел ко мне и поклонился: «Ты оказал ему наивысшую честь, которую оказывают мастеру. Ты просил его взять тебя в ученики. Он отказал, дав гневу овладеть собой. Прости моего неразумного сына! Я готов стать твоим учителем…» А когда мы расставались — он подарил мне этот клинок…

Фолко тряхнул головой. Он не зря вспомнил рассказ Санделло. На пристани толпилось немало людей, вооруженных почти в точности такими же мечами и странными копьями…

К горбуну подошла Тубала. Верно, тот взял с нее какое-то слово — не трогать хоббита и гномов. Надолго ли — кто знает?..

— Это здесь? — даже не взглянув на Фолко, воительница кивнула головой, указывая на берег.

— Здесь, — подтвердил Санделло. — Мы исполним свой долг — или погибнем.

— А эти, — презрительный взгляд на Фолко, — нам не помешают? Как только они попробуют, я…

— Может, меня спросите? — обозлился Фолко.

Тубала прожгла его ненавидящим взглядом.

— Месть моя тебя настигнет, — прошипела она.

— Гнев мой все преодолеет, — не удержавшись, передразнил не в меру ретивую воительницу хоббит.

Торин и Малыш, тоже в полном вооружении, на всякий случай подошли поближе.

— Хватит! — ледяным голосом бросил Санделло. — Мы делаем одно дело… Ссориться станем, когда с ним покончим.

— Ты прям-таки все наперед знаешь! — хмыкнул Маленький Гном.

— Что знаю — то знаю, — отрезал горбун.

«Драконы» подваливали к пристани. Вингетор, в парадной броне, в окружении свиты — дюжих десятников — стоял у борта. Люди в коричневых накидках дружно подняли безоружные руки, словно в знак мирных намерений.

— Не спускай с них глаз, — лишний раз предупредил хоббита горбун. — Если они только завопят свое «Хенна, Хенна!» — бей их без колебаний. Иначе они прикончат нас.

Фолко поднял брови:

— Я не стану убивать безоружных.

— Глупец! — Щека Санделло внезапно дернулась от сдерживаемого гнева. — Я дрался с этими гадами! Они гонят людей на смерть, точно скот на бойню!

— Я сказал. — Фолко вздернул подбородок.

Горбун вздохнул, молча покачал головой, но ничего не сказал.

Борт «Скопы» коснулся бревенчатого настила пристани. Следом, борт к борту, швартовался «Крылатый Змей». Вингетор обернулся — Фарнак со своими уже спешил. Фолко, Торин, Малыш и Санделло с Тубалой скромно держались в сторонке. Их время придет позже.

Люди в коричневом спешились. Таны встретились с ними посреди причала; вместе с Фарнаком и Вингетором толмачом пошел Рагнур.

Наступила тишина. Не двигались ряды воинов на берегу; молчали эльдринги, готовые в любой миг выдернуть мечи и натянуть луки. Один из посланников Хенны что-то сказал; беседа, верно, шла по-харадски: Рагнур перевел — нарочито громко, явно для того, чтобы слышали на кораблях.

— Покорнейшие слуги светоносного Хенны, удостоенные чести лобызать прах, попираемый его стопами, рады приветствовать смелых гостей с моря!

Отвечал посланнику Фарнак, как более старший.