Адамантовый Ирмос, или Хроники онгона

А так ли тогда было? Ангел действительно уже стал забывать про то, что было, к чему нет возврата! Однако, один из таких вот юношей, принявшихся делиться с бумагой своими мыслями, точно описал ангельскую жизнь, хотя сам писарчук ни разу не бывал в тех местах невидимого Зазеркалья! Откуда же ему, простому и никчёмному человечишке было знать про ангельскую жизнь? Ведь сам Ангел никогда не делился воспоминаниями ни с кем из близких… Из близких? А есть ли они, близкие в этом мире?

И всё же человек, написавший без специального ангельского благословения эти строки, заслуживал поклонения. А, может быть, Ангел действительно на себя много взял, отобрав покровительство над писателями, поэтами и художниками у Эрато? Может, действительно и без него власть над писарчуками, тем более русскими, принадлежит не ему одному? Вероятно, это следовало бы проверить.

Но пока писатели поддаются дрессуре и послушно выполняют те кодовые предписания Писательского Закона, он не должен оставлять никого своим вниманием. А этот приглашённый в гости сам просится! Как же ему отказать в науке? Видать страсть к писательству – наиболее страшная и действенная частица искушения, чем даже какой-то там наркотик. От наркомании вылечить можно, а от писательства ещё никому сбежать не удавалось.

Что ж, если глина готова, чтобы из неё слепили амфору или кувшин, или просто горшок – лепить надо! С музой, покровительницей писателей, всегда можно договориться. Но нельзя упускать ни одной овцы, отбившейся от стада. Ведь чем раньше она к стадной жизни приучится, тем ближе путь к победе инфернальных сил.

Глаза Ангела, как у настоящего вдохновенного оратора, засверкали, а голос звучал твёрдо, как огранённый алмаз:

– С давних времён у человека одним из самых болезненных интересов было возвращение к минувшему: я как-то уже говорил, – sor lemahela haschar – возвратись певец к началу. К началу всегда возвращаться трудно, почти невозможно, если только не поставить для себя такой цели.

Откуда всё произошло? Кто такие люди по своей сути? Где та движущая сила, заправляющая миром? И уже только потом вставал вопрос: что будет? Здесь к месту вспомнить древнюю формулу всяческих гадателей и колдунов: что было? что будет? чем сердце успокоится? На первом месте, как видим, стоит вопрос «что было?»

Итак, что же было со всеми нами? Вернее сказать, со всеми вами, – Ангел сделал изящный поклон в сторону Никиты. – Одни пытались и кое-где до сих пор пытаются уверить, что человек-де произошёл от облезяны, то есть обезьяны. Только вот переходной момент между австралопитеком и неандертальцем так и не обнаружен, к сожалению. Тем более, что такие случаи в природе никогда и нигде больше не наблюдались. Любой вид земно-водного не может так вот запросто перейти в другой.

Даже ваша американская звёздочка, как биш её? – Мадонна, обнародовавшая своё совокупление с любимым псом, может вызвать только нездоровый эпатаж публики, но никогда не сможет родить от такого любовника. И, если человек создан Творцом, причём здесь виды и подвиды животных? Физиология! – Ангел притворно вздохнул, – Полагаю, вопрос ясен.

Далее. Наиболее экзальтированная часть общества принялась утверждать, что человечество насаждено инопланетным разумом, что земля – своеобразный инкубатор разума, чувств и технического прогресса. Странный инкубатор получается: родители бросили цыплят на произвол судьбы и оные преспокойно играются со спичками, то есть с атомными, водородными, нейтронными, психотропными бомбами. Срочно создают из инкубатора этакий рассадник Вселенского Апокалипсиса. Даже я о своих подопечных, – опять поклон в сторону Никиты, – забочусь много больше. Как? – это уже другой вопрос.

Известно, что мир несколько раз уже был на грани Третьей Мировой, которая уничтожит весь инкубатор целиком и родителей не помилует – цепную реакцию ещё никто не отменял.

Правда, были, говорят, «контакты». И в той же Америке существует таинственный «Ангар-18», в котором стоит самолетающая тарелка. Только все эти тарелки вместе с обитателями, скорее, существа инфернального мира или же Зазеркалья, но никак не родители человечества.

– Инфернального? – с видимым интересом переспросил Никита. – То есть твои подручные? Или, лучше сказать, коллеги, хранители отрицательных энергий и чёрных дыр человеческого сознания?

– Во время лекции вопросов не задают, – занудным наставническим тоном загнусавил Ангел. – Ну вот, с мысли меня скувырнул, поскрёбыш.

Он многодумно приставил ладонь к многострадальному лбу, затем, вроде бы в озареньи, возопил:

– Ага! Вот!

– Ты ещё «Эврика!» добавь, – поддел Никита. – Без этого возгласа открытие теряет всякий смысл.

Ангел откинул голову, презрительно оглядел аудиторию из-под полуопущенных век, и как ни в чём не бывало, продолжил: