Читаем Адаптация к взрослой жизни полностью

Неожиданно напряженную тишину вечера разорвал крик. Ничего подобного мне слышать в жизни не приходилось. Истошный женский вопль, от которого холод пробегал по спине и буквально дрожали стекла. Такой резкий, долгий и пронзительный, что мой противник (или противники, в темноте было не разобрать) замер и перестал меня бить. Крик прервался на пару секунд, вероятно, кричавшая сделала глубокий вдох, а затем разразился с новой силой. У соседей за забором хлопнула дверь, раздался крик:

‒ Серега? Чё за хуйня, кто орет?!

Женский крик смолк, но раздался шум с другой стороны двора, на улице громыхнула калитка напротив, невероятный крик переполошил многих на улице. Гопники, секунду помедлив, резво понеслись, перепрыгивая через меня, подальше от будущих неприятностей, и исчезли во тьме. Мимо меня за ними пробежал кто-то из девчонок. А я, ничего не соображая, лежал на земле, прикрывая лицо руками, и ожидал новых ударов. Кто-то склонился надо мной и взял за руку. Это была Настя.

‒ Ой! ‒ вскрикнула она, увидев кровь. – Ярик, Ярик, очнись!

‒ Что с ним? ‒ хриплым голосом спросила подбежавшая Саша. ‒ Дышит? ‒ Она склонилась надо мной и внимательно смотрела несколько секунд. Я пошевелился и попытался встать. Саша схватила меня за руку и, обернувшись, сказала Насте: ‒ Помоги, надо его поднять и отвести в комнату, там при свете посмотрим.

Настя схватила меня за вторую руку, вдвоем девушки помогли мне подняться и доковылять до нашего флигеля. У входа, привалившись к стене, стоял Витька и, громко ругаясь, держался за лицо. Видимо, он выскочил на шум и тоже успел поучаствовать в драке, и ему досталось не меньше меня. Саша и Настя затащили меня в комнату и аккуратно опустили на кровать. Витька зашел следом, держась за стену, и лег на свою кровать. Он непрерывно матерился или мычал что-то нечленораздельное.

‒ Сбегай на кухню и притащи все, что у нас есть в холодильнике замороженного, ‒ скомандовала Саша. ‒ И аптечку захвати, там, у Светки на полке.

Из разбитого носа и губ у меня продолжала сочиться кровь. Саша вытерла ее полотенцем, затем ощупала лицо и нижнюю челюсть.

‒ Ярик, ты как? Дышать носом можешь? Говорить?

Я попытался ответить, но внятно ничего не вышло, и я просто замотал головой.

‒ Ладно, лежи, не двигайся, ‒ приказала Саша, задрала мою футболку и стала ощупывать ребра.

В этот момент вернулась Настя с тазиком замороженного мяса и аптечкой. Вслед за ней вошла Света, которая выглядела удивленной и напуганной.

‒ Мальчики, мальчики, ‒ бормотала она. ‒ Мальчики...

‒ Настя, дай Витьку к глазу приложить холодное, ‒ продолжала распоряжаться Саша.

Сама она взяла кусок замороженного фарша и приложила мне к переносице, а другой кусок к губам. Света продолжала стоять на пороге, бормоча и всхлипывая.

‒ Светка, иди подержи тут, я обезболивающее поищу! ‒ рявкнула Саша.

Я тем временем стал приходить в себя и попытался отстранить руку Саши с куском, прижатым ко рту. Дышать разбитым носом было очень тяжело, а кляп из куска замороженного мяса заметно уменьшал мои шансы на выздоровление. Света подошла и стала держать кусок на переносице, а я перехватил второй кусок и держал его у подбородка, не предпринимая попыток заговорить. Саша копалась в аптечке, ища какие-то таблетки, когда в комнату, шатаясь, ввалилась Вера.

‒ Опачки, а где пацаны? Куда Васятка мой запропал? ‒ пьяным голосом осведомилась она. ‒ Я боялась, что он тут вас уже шпили-вили вовсю.

Саша тем временем, не обращая внимания на Веру, протянула мне две таблетки и кружку с водой.

‒ Приподнимись, Ярик, надо проглотить, ‒ ласково сказала она.

Света помогла мне приподняться, а Саша вложила в рот таблетки и поднесла кружку. Вера между тем продолжала свой недовольный монолог:

‒ Эй, бля, подружки, чё за дела! Вы чё, оглохли? Где пацаны, я вас спрашиваю, вечеруха тока началась, все так ладненько получалось, еще водочки норма...

Неожиданно Настя оставила Витьку и, резко развернувшись, подскочила к Вере, схватила за воротник блузки.

‒ Ах ты сучка ёбаная! ‒ выругалась Настя. ‒ Это твоя веселая вечеруха? Ты этим мудакам наобещала с три короба, думала мы, как ты, бухнем и ножки врозь?

Рослая Вера нависала над коренастой Настей, однако Настю это совершенно не смущало, казалось, она сейчас оторвет соседку от земли и встряхнет как следует.

‒ Ну, вы же сами хотели, ты с Максом гуляла, дело к тому шло, пизденка-то просит хуйца...

Настя мощно стукнула кулаком Веру по лицу.

‒ Завали ебало, сука. Если бы я попыталась сопротивляться, они бы, как Ярика, меня раскрасили? Какое твое дело, куда что шло и кто с кем гулял?!

‒ Ай, больно, ты чё, взбесила... ‒ Вера попыталась вырваться, но тут же получила еще пару ударов в лицо.

‒ Пойдем выйдем! ‒ яростно выдохнула Настя и поволокла Веру во двор.

‒ Так, хватит, девочки стоп, стоп! ‒ опомнилась Саша и бросилась за ними следом.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Последний рассвет
Последний рассвет

На лестничной клетке московской многоэтажки двумя ножевыми ударами убита Евгения Панкрашина, жена богатого бизнесмена. Со слов ее близких, у потерпевшей при себе было дорогое ювелирное украшение – ожерелье-нагрудник. Однако его на месте преступления обнаружено не было. На первый взгляд все просто – убийство с целью ограбления. Но чем больше информации о личности убитой удается собрать оперативникам – Антону Сташису и Роману Дзюбе, – тем более загадочным и странным становится это дело. А тут еще смерть близкого им человека, продолжившая череду необъяснимых убийств…

Александра Маринина , Алексей Шарыпов , Бенедикт Роум , Виль Фролович Андреев , Екатерина Константиновна Гликен

Фантастика / Приключения / Детективы / Современная русская и зарубежная проза / Прочие Детективы / Современная проза
Точка опоры
Точка опоры

В книгу включены четвертая часть известной тетралогия М. С. Шагинян «Семья Ульяновых» — «Четыре урока у Ленина» и роман в двух книгах А. Л. Коптелова «Точка опоры» — выдающиеся произведения советской литературы, посвященные жизни и деятельности В. И. Ленина.Два наших современника, два советских писателя - Мариэтта Шагинян и Афанасий Коптелов,- выходцы из разных слоев общества, люди с различным трудовым и житейским опытом, пройдя большой и сложный путь идейно-эстетических исканий, обратились, каждый по-своему, к ленинской теме, посвятив ей свои основные книги. Эта тема, говорила М.Шагинян, "для того, кто однажды прикоснулся к ней, уже не уходит из нашей творческой работы, она становится как бы темой жизни". Замысел создания произведений о Ленине был продиктован для обоих художников самой действительностью. Вокруг шли уже невиданно новые, невиданно сложные социальные процессы. И на решающих рубежах истории открывалась современникам сила, ясность революционной мысли В.И.Ленина, энергия его созидательной деятельности.Афанасий Коптелов - автор нескольких романов, посвященных жизни и деятельности В.И.Ленина. Пафос романа "Точка опоры" - в изображении страстной, непримиримой борьбы Владимира Ильича Ленина за создание марксистской партии в России. Писатель с подлинно исследовательской глубиной изучил события, факты, письма, документы, связанные с биографией В.И.Ленина, его революционной деятельностью, и создал яркий образ великого вождя революции, продолжателя учения К.Маркса в новых исторических условиях. В романе убедительно и ярко показаны не только организующая роль В.И.Ленина в подготовке издания "Искры", не только его неустанные заботы о связи редакции с русским рабочим движением, но и работа Владимира Ильича над статьями для "Искры", над проектом Программы партии, над книгой "Что делать?".

Афанасий Лазаревич Коптелов , Виль Владимирович Липатов , Дмитрий Громов , Иван Чебан , Кэти Тайерс , Рустам Карапетьян

Фантастика / Современная проза / Cтихи, поэзия / Проза / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза
Ад
Ад

Где же ангел-хранитель семьи Романовых, оберегавший их долгие годы от всяческих бед и несчастий? Все, что так тщательно выстраивалось годами, в одночасье рухнуло, как карточный домик. Ушли близкие люди, за сыном охотятся явные уголовники, и он скрывается неизвестно где, совсем чужой стала дочь. Горечь и отчаяние поселились в душах Родислава и Любы. Ложь, годами разъедавшая их семейный уклад, окончательно победила: они оказались на руинах собственной, казавшейся такой счастливой и гармоничной жизни. И никакие внешние — такие никчемные! — признаки успеха и благополучия не могут их утешить. Что они могут противопоставить жесткой и неприятной правде о самих себе? Опять какую-нибудь утешающую ложь? Но они больше не хотят и не могут прятаться от самих себя, продолжать своими руками превращать жизнь в настоящий ад. И все же вопреки всем внешним обстоятельствам они всегда любили друг друга, и неужели это не поможет им преодолеть любые, даже самые трагические испытания?

Александра Маринина

Современная русская и зарубежная проза