Адаптер

Лиз рассмеялась. Ее забавлял этот мужчина с острым птичьим лицом, и Ю-ли, с вздернутым капризным носом. Ей стоило топнуть ножкой, но в громоздком ботинке это смотрится не так эффектно. Здесь можно было топать, бить, крушить и ломать что угодно, и все равно никто бы ничего не услышал. Лиз ощущала огромное пространство вокруг них, наполненное своей, иной жизнью, в которой человеку не было места. Она снова задумалась, где же может быть ее место, и должно ли оно быть?

Из раздумья ее вырвала Ю-ли, потащив в темный угол вслед за мужчиной. Во мраке Лиз с трудом разглядела металлический стол, на котором стояли кружки, термос и боксы с бутербродами. Мужчина скрылся, не желая мешать им есть.

Ожидание, невыносимое, давящее сердце и отстукивающее молотом в голове ритуальный танец. Ю-ли и Лиз сидели внутри фургона, прислушиваясь в каждому шороху. Фургон сейчас был самым понятным и безопасным местом, вокруг которого клубился черными валунами непроглядный мрак. Глаза привыкли к темноте, и можно было в отблесках дежурного освещения разглядеть вдали огромные молчаливые тени, сменявшие друг друга, как сменяют партнера в коллективном танце, чтобы в конце коды взяться за руки и стать нерушимым кольцом. Худой мужчина скрылся в этом мраке, Ю-ли пыталась позвать его, но голос распался на жалостливые созвучия, она всхлипнула и замолкла. Лиз чувствовала себя очень одинокой, и пускай это чувство было рождено защитной программой, вновь почувствовавшей силу и уверенность подавить ее волю, она не отгоняла от себя дурные мысли и не обращала внимания на гадкую дрожь во всем теле. Одиночество предстало перед ней во всем своем уродстве и великолепии, и где-то рядом, испугано выглядывая из-за угла, на нее смотрела свобода. Лиз вдруг нащупала в голове потайную дверь, какие бывают в сказках, скрытые в шкафу или в подвале, невидимые для большинства, которое и не желает о них знать. Она потянулась к круглой медной ручке, такая же была в том доме, где она провела детство с бабушкой Насрин. Лиз отчетливо увидела эту дверь, ощутила приятный холод от прикосновения к окислившемуся сплаву, светящемуся в лучах утреннего солнца темно-зеленым огнем. В доме бабушки Насрин всегда было солнечно и светло даже ночью, и как Лиз могла об этом забыть.

Она повернула ручку и открыла дверь. Поток холода бросился ей в лицо, заполняя все тело, сковывая в неподвижный кокон. Неизвестная сила звала ее к себе, и достаточно было сделать один шаг, чтобы она втянула Лиз к себе, но что-то мешало, толкало назад, било и ругалось, плакало и умоляло не делать этого.

Ю-ли не знала что делать. Она била Лиз по щекам, тут же гладила, орошая лицо крупными слезами. Лиз внезапно рухнула, будто бы кто-то одним хлестким ударом отправил ее в нокаут. Голова Лиз неестественно повернулась вправо, так, если бы удар шел слева, ноги сложились до хруста в коленях, а тело окоченело. Ю-ли стоило огромных трудов выпрямить ее ноги и уложить их на сложенный вчетверо спальник. Кровь медленно возвращалась к лицу, но Лиз не приходила в себя. Ю-ли эти короткие минуты обморока показались вечностью, к тому же она до безумия захотела в туалет, и давление разрывало девушку изнутри, доводя до приглушенного крика.

Вернулся худой мужчина, он услышал странные звуки и решил посмотреть. Поняв в чем дело, он залез внутрь и отодвинул Ю-ли. Девушку трясло, со лба капали крупные капли пота. Он с силой растирал ноги Лиз через ткань, потом принялся за руки.

– С тобой что? – не глядя на Ю-ли, спросил он.

– В туалет хочу, – прошептала она.

– А, я забыл про это. Обойди контейнер слева и иди вдоль стены. Там горит свет, не заблудишься.

– А как же Лиз? – испуганно спросила Ю-ли.

– Ты боишься? – он колко захихикал. – Не надо бояться, ничего я с ней не сделаю. Даже если бы захотел, то не смог бы

Ю-ли с недоверием посмотрела на него, мужчина краем глаза уловил ее взгляд и хмыкнул.

– Ты ничего не знаешь, странно, что вас не предупредили.

– О чем я должна знать? – строго спросила Ю-ли. Сейчас с ее лица почти смылись пороки перерождения, и она была очень красива. Мужчина с интересом посмотрел на нее и покачал головой, словно она была несмышленым ребенком.

– Заключенных выхолащивают. Мужчин в первую очередь. Один укол и все пропадает. Это поначалу обидно, зато потом чувствуешь такую свободу и ясность в голове. Правда кто-то может сдохнуть от токсина, но это тоже не так страшно, не самый плохой исход.

– А какой самый плохой?

– Увидишь. Тут, как говорили древние: «Лучше один раз увидеть, чем сто раз прочесть в коментах».

– Где прочесть? – Ю-ли недоуменно посмотрела на него, до конца не понимая смысл фразы.

– Не знаю, а разве это так уж важно? – Лиз медленно приоткрыла глаза и снова отключилась. Он потер ей виски и ощутимо похлопал по щекам.

– А с женщинами также?

– Да, но они никогда не умирают. Не знаю почему, видимо и так яда много внутри, пара грамм ничего не значат! – он рассмеялся своей шутке, а Ю-ли окончательно запуталась.

– Иди уже, а то обмочишься.