Адель

– Я вижу, как ты расстроена, – вдруг прошептал Ришар. – Мне жаль, что я так замкнулся в себе и так груб с тобой. Я знаю, что для тебя все это тоже очень тяжело, я сам на себя зол. Адель, я видел собственную смерть. Я так хотел спать, у меня слипались глаза, и тут я потерял управление скутером. Все произошло очень медленно, я все видел: и машину, которая ехала мне навстречу, и уличный фонарь справа. Меня протащило несколько метров, казалось, это никогда не кончится. Я думал, это конец, я так тут и подохну, и все из-за лишнего дежурства. У меня глаза открылись. Сегодня утром я написал заведующему отделением письмо с заявлением об увольнении. Я ухожу из больницы, с меня хватит. Я сделал предложение о покупке дома и планирую подписать соглашение с клиникой в Лизье. Тебе надо будет предупредить там, в газете. Не жди до последнего, жаль было бы расставаться на плохой ноте. Мы все начнем сначала, любимая. В конце концов, в этой аварии есть не только плохое.

Он поднял на нее покрасневшие глаза, улыбнулся, и Адель увидела того старика, с которым ей предстоит доживать свой век. Это серьезное лицо, желтая кожа, сухие губы – вот ее будущее.

– Я позову санитарку, она сможет закончить без меня. Главное, чтобы тебе было хорошо. Не думай обо всем этом, отдыхай. Поговорим завтра.

Она яростно выжала рукавицу, положила ее на тумбочку и вышла, помахав ему на прощание.

* * *

Оно резко разбудило ее. Она едва успела осознать, что она голая, что ей холодно и что она заснула носом в переполненной пепельнице. Оно сотрясало ей грудь и выворачивало внутренности. Она попыталась закрыть глаза, перевернуться на другой бок, умоляла сон поглотить ее, вырвать из этого кошмара. Не открывая глаз, она зарылась в постель, ходившую под ней ходуном. Язык свело так, что она взвыла от боли. В мозгу мелькали зеленоватые вспышки. Сердце билось все быстрее. Тошнота раздирала ей живот. Шею дергало, желудок скрутило, он как будто разверзся, прежде чем извергнуться. Она попыталась приподнять ноги, чтобы кровь прилила к мозгу. Сил не было. На четвереньках она еле успела доползти до туалета. Сунула голову в унитаз, и ее вырвало серой кислой жидкостью. Жесточайшие позывы рвоты выворачивали ее наизнанку, она блевала ртом, носом, она чувствовала, что умирает. Думала, что это прекратилось, – но потом оно начиналось снова. Рвота сопровождалась судорожными движениями, она выгибалась, как серпантин, и падала без сил.

Теперь она уже не двигалась. Лежа на кафельном полу, медленно восстанавливала дыхание. Затылок был мокрым, она начинала замерзать, и от этого ей становилось лучше. Она подтянула колени к груди. Тихо заплакала. Слезы искажали ее желтое лицо, оставляли борозды на коже, высушенной косметикой. Она раскачивалась взад-вперед всем телом, которое подвело ее и стало ей противно. Провела языком по зубам и нащупала кусочек пищи, прилипший к нёбу.

Она не знала, сколько прошло времени. Не знала, заснула ли она. Поползла по кафелю, чтобы добраться до душа. Встала – потихоньку, постепенно. Боялась, что упадет в обморок, размозжит себе голову о ванну, что ее опять будет тошнить. На корточки, на колени, на ноги. Она едва могла стоять. Ей хотелось впиться ногтями в стены, она глубоко вдохнула и попыталась идти прямо. Нос заложило, он был забит корками и болел. Встав под душ, она заметила, что по ляжкам стекает кровь. Она не решалась заглянуть себе между ног. И так чувствовала, что там все ободрано, порвано и распухло, словно разбитое в кровь лицо.

Она мало что помнила. Ее тело было единственным указателем. Она не хотела оставаться вечером одна – это она еще припоминала. Ужасно испугалась, что проходит час за часом, а она так и не знает, что будет делать ночью, одна в квартире. Через час Мехди ответил на письмо, которое она написала на его сайте. Он пришел в девять вечера, и, как они и договаривались, с ним был приятель и пять граммов кокаина. Адель нарядилась. Даже если ты за все платишь, это не повод выглядеть небрежно. Они сели в гостиной. Мехди сразу ей понравился. Коротко остриженные волосы, хулиганская физиономия, бурые десны и зубы хищника. Он носил браслет-цепочку и грыз ногти. Он был восхитительно вульгарен. Приятель был светловолосым и скромным. Молодой худенький парнишка по имени Антуан, который только через час решился снять куртку.

Кажется, их несколько удивила квартира, ее современная и утонченная обстановка. Сидя на диване, они походили на двух маленьких мальчиков, которые немного стесняются пить чай в гостях у взрослой дамы. Адель открыла бутылку шампанского, и Мехди, который сразу же перешел с ней на «ты», спросил:

– А ты кем работаешь?

– Я журналистка.

– Журналистка? Твою мать, вот это круто!

Он вынул из кармана пакетик и помахал им перед Адель. «Ах да, подожди». Она обернулась и вынула из книжного шкафа футляр с диском – какой-то мультфильм Люсьена. Мехди рассмеялся и насыпал на диск шесть дорожек. «Ты первая. Забористая дурь», – твердил Мехди и был прав.